Первая

Интересно, первый автомобиль как-то виляет на дальнейшую водительскую судьбу? Думаю, что да.

Моей первой машиной был ВАЗ-2106, на момент покупки – восьмилетний. По современным меркам он был, конечно, ископаемым ведрищем, но что уж поделать – к первой машине проникаешься иррациональным чувствами, и я до сих пор разглядываю ее фото с известной долей сентиментальности.

У «шестерки» было много плюсов. Она стоила, как годовая страховка на среднеценовую иномарку. Она регулярно требовала технического вмешательства, но в год набегало тысячи полторы-две. Я узнавал – даже капиталка мотора стоила бы дешевле, чем пара стоек на «Ситроен». Прозрачный «фонарь» ее кабины вкупе с панорамным зеркалом обеспечивал идеальную обзорность. Видимые габариты удачно дополнялись грубостью ее бамперов. Тут я должен попенять современным авто за их нежные оконечности: неудачная парковка к сугробу на «Ситроене» как-то обошлась в 25 тысяч рублей (ремонт по страховке у ОД), тогда как «шестеркой» можно было притулиться к стальному забору или гаражу, а потом выправить бампер ногой. Сколы, вмятины и мелкие царапины – на этот счет у владельца «шестерки» никаких фрустаций.

При всей своей фантастической дешевизне «шестерка» могла почти все, что умеют иномарки. По нечувствительности к плохим дорогам она была близка к современным паркетникам, и за счет легкого кузова ее 75 л.с. обеспечивали динамику, которая не мешает тебе чувствовать себя немного гонщиком (а первые машины обречены потрафлять пилотским амбициям владельца). За счет заднего привода она могла быть весьма забавной на заснеженных дорогах, а отсутствие намеков на вспомогательную электронику дисциплинировало после первого настоящего разворота.

Конечно, езда на ней была сущим адом, если оценивать ситуацию линейкой нынешнего дня. Руль делал четыре оборота от упора до упора, а на шершавом асфальте для этого требовалось столько усилий, что поначалу болели дельтовидные мышцы. В жару она страшно нагревалась, а в морозы плохо заводилась. Я до сих пор помню пробку на Свердловском тракте удушающим июльским вечером, когда мне казалось, что через поры лица из меня выпаривают мозг. Помню снятие на ночь аккумулятора с последующей его установкой в -28 и голыми руками (в перчатках да в темноте прикручивать сложно). Помню необходимость постоянно слушать, в каком месте гремит подвеска. Помню ощущение благодарности, когда что-то в этой машине вообще работало. Летом из печки шпарил горячий воздух, рычажки «климата» заклинивали, передачи включались через «ять», а тормоза практически отсутствовали. Последнее я обнаружил, когда уже купил «Ситроен» и выгнал «шестерки» для демонстрации продавцу. Да так выгнал, что практически снес забор, ибо стандартно-иномарочное нажатие на тормоз не вызвало никаких эмоций у моей прежней машины.

Но прелесть первой в том, что на это не так уж сильно обращаешь внимание. Во-первых, ты делаешь скидку на ее копеечную стоимость и архаичность. Во-вторых, поначалу ты просто не осознаешь, что бывает лучше. И в этом кроется удивительный секрет человеческого счастья, потому что если не пробовать ничего лучшего, можно быть вполне счастливым и с «шестеркой». Поэтому мне иногда смешно собственное нытье, что «рычажок у нового «вагена» распложен на 6 мм ниже, чем грезилось».

Возвращаемся к первому вопросу. Как «шестерка» на меня влияла? Это прекрасный автомобиль, чтобы понять всю механическую суть управления машиной. Никаких тебе электронных прокладок и «автоматов», едешь как на велике, слышишь двигатель, чувствуешь хруст рычага коробки передач, сопротивляешься паразитным подруливаниям. Я думаю, будь моей первой машины какая-нибудь Honda Fit, она бы сразу заузила возможный диапазон автомобилей, на которые можно сесть и поехать без спецподготовки. После «шестерки» Skoda Octavia 1956 года, «Газель» и старенький 911 показались мне машинами пусть своеобразными, но не безнадежными.

Но главное, за что я ценил «шестерку» — за свободу, которую она давала. Свобода не зависит от цены машины. На той «шохе» мы ездили в Питер и черт его знает куда еще, и я не помню чего-то ужасающего в том факте, что это был «ваз», а не «лексус». В правильной поездке наслаждаешься общением и впечатлениями, и ни тому, ни другому «шестерка» не помеха.

И это образ автомобиля, как фотона личной свободы, прочно въелся, и сегодня меня больше привлекают машины не столько рафинировано-комфортные или отточено-управляемые, сколько дающие чувство свободы. Родстеры. Снегоболотоходы. Гран-Туризмо.

Я, конечно, понимаю, что это наше поколение сходит на нет, и современная молодежь будет учиться водить на «Логанах», «Приорах», «Опелях» и «Фордах». Старых, новых, всяких. И в общем-то незачем им рисковать, ибо с безопасностью у «шестерки» все очень трагично, а наломать дров по юношеской горячности можно запросто. И все-таки мне кажется, есть что-то правильное в том, чтобы постигать азы вождения на подобных честных машинах. Это все равно, что учить язык в языковой среде: сразу в подкорку.

Добавить комментарий