Сидя на берегу реки, я думал о том, что хотя человек и стадное животное, иногда ему нужно немного личного пространства. В буквальном смысле. Ему нужен персональный остров свободы, свои нехоженые тропы и место, чтобы наблюдать закат. Не всем повезло родиться в стране, где даже экспоненциальный рост населения не приведет к образованию повсеместной толкучки еще очень много лет. А нам повезло. У нас легко стать невидимкой: нужно лишь желание и подходящий транспорт. Такую привилегию нужно ценить и использовать.
Как назло под вечер я заехал туда, где раскладывали снасти местные рыбаки. Ну и ладно, думаю. Места хватит. Поскольку воспаленное солнце уже готовилось скрыться за деревьями, я поспешно расчехлил штатив и вдруг услышал за спиной непечатную брань. Дескать, в радиусе трех километров никого, а ему приспичило удить прямо тут. Рыбаки даже послали ко мне грозного вида и плохо говорящего по-русски парламентера, но когда тот понял, что тренога спиннингу не конкурент (а в сложенном состоянии вообще как бита), резко подобрел и подсказал еще пару мест для съемки.
Местные смотрят на мой фотографический азарт с усмешкой. Пастух на «Ниве», разыскивающий отару овец, хмыкает, заглядывая через плечо. Он не может понять, куда я целюсь и что пытаюсь запечатлеть, ведь по курсу ничего: холм как холм, закат как закат. Он видит это каждый день, и так уж устроен человек, что какая бы красота не ждала его за калиткой, рано или поздно он начнет думать, что все это – грязь и тлен.
Skoda Octavia Scout – не «Нива», но по дорогам, натоптанным местными автомобилями, проезжает легко. Собственно, аборигены топчут их даже на легковушках, но они-то знают здесь каждую кочку, и где надо, возьмут левее или перевалятся по диагонали. А я полагаюсь на приличный просвет и отсутствие клевков.
Вот нос «Октавии» опускается в очередной провал, как тонущий «Титаник», и, сидя в низком, почти спортивном сиденье, я внутренне замираю: пройдет или нет? Но из-под днища – ни шороха, ни скрипа, нос уже взмывает вверх, дно кризиса пройдено, аллелуя!
Вообще идея взять именно «Скаута» обусловлена чисто эгоистическим желанием поменьше напрягаться в отпуске. Желание банальное, как плакат «Мойте руки перед едой». Скажем, участок до Уфы по трассе М-5 – это череда бесконечных обгонов. Спины фур сменяются одна за другой, как карточные рубашки. Ты впадаешь в транс, не думая ни о чем, кроме свободного клочка дороги на встречной полосе, не обремененного знаками 3.20. Ты как стрелок, которому важно лишь поймать цель и вовремя нажать на курок.
О, Scout с его 180-сильным мотором и DSG – это король обгонов. В какой-то момент это в целом утомительное занятие стало доставлять мне удовольствие, потому что на «Скауте» каждый такой маневр – это акт доминирования над потоком. Полоса свободна, знаков нет – и ты словно прыгаешь на тарзанке. Вжих – колбаса фуры уже трясется в зеркалах заднего вида. Такие маленькие победы здорово скрашивают поездку, а когда дорога свободна и фур долго нет, нападает дремота.
Что интересно, несколько лет назад схожей динамикой могла похвастаться Octavia RS предыдущего поколения. «Скаут» действительно похож на те «эр-эски» беспрецедентным соотношением практичности к динамике, а основная разница в характере, я думаю, обусловлена более высокопрофильными шинами «Скаута».
Его реакции на руль плавнее, но также точны, и если позволяет семья и груз, в поворотах можно ехать очень увлеченно. В отличие от RS-версий, он не так чувствителен к мелочевке и лучше справляется с крупными выбоинами, а водитель меньше потеет в страхе пробить колесо. Единственное, что обращает внимание – небольшая зона нечувствительности около нулевого положения руля. Отсутствие реакции на микроподруливания придают характеру автомобиля умиротворенность, и он не следит за каждой твоей вибрацией, как какой-нибудь «бумер».
Как-то утром я выманил детей из-под крыльца, где они привычно копались в пыли (любимое занятие в деревне), и мы отправились изучать окрестности.
По пути к реке мы остановились возле качелей — строго говоря, перед куском шпагата, прибитого к ветке дерева.
Потом зашли на местный ипподром (чисто поржать), затем были у реки, где сосредоточенно метали в мальков прибрежные камни.
Потом был небольшой пикник на обочине возле родника и подъем на лучший холм этих мест. С него открывается вид на такой простор, что теряешь ощущение земли и ее притяжения. Бурлящий зеленый космос прямо у твоих ног. Пестрая столешница полей до самого горизонта. Целая деревня в диапазоне одного взгляда.
«А кто быстрее перебежит по во-о-он тому бревну?» Первая попытка – семь секунд. Вторая – шесть. Постепенно установлен новый рекорд этих мест – три секунды на преодоление сваленного тополя. В процессе сбиты три коленки.
Потом – спортивное собирание букетов. У кого красивше? Глядя на очередное творение, я говорю: «Здорово, прямо икебана». Глеб недоумевает – что это такое? Розалия подсказывает: «Это такой букет японский». Теперь недоумеваю я – откуда она знает редкое в этих краях слово? «В «Барбоскиных» рассказывали». Позитивная сторона глобализации.
Я смотрел на детей и думал: наверное, вот так и случаются идеальные дни. Их сложно запланировать, потому что само планирование убьет тот финальный штрих, который делает любое счастье возможным – спонтанность. Когда ребенок чего-то долго ждет, он не бывает полностью доволен. Абсолютное счастье сваливается внезапно, не имеет начала и не имеет конца, оно просто существует.
Но они еще не осознают, что именно эти дни – лучшие. До школы есть зазор, на дворе еще лето, они еще слишком открыты, чтобы заморачиваться условностями взрослых отношений. Их желания синхронны. У них еще есть драйв. И отсутствие рефлексий на тему, достаточно ли они счастливы – тоже в их пользу. Они просто несутся язык набекрень к машине и пьют воду из бутылок жадно, как жизнь.
Вчера Глеб обиделся, что я не взял его, как обещал, снимать закат. Каюсь, не взял. Но Глеб сидел под любимым крыльцом, а я карабкался в потемках по склону горы, зарастая колючками и думая, что сын забыл о моем обещании. Не забыл. Поэтому сегодня я уже в самом деле сказал ему, что вечером поедем снимать закат. Идея, похоже, оказалась настолько интригующей, что поехало шесть человек, но об этом тссссс – машина-то пятиместная.
И это ожидание вечера, когда их научат рисовать по воздуху световой кистью, придало всему дню особенно торжественный оттенок. Перспектива счастья уходила за самый горизонт дня, а дети не мыслят большими категориями – и в этом, кстати, их большое преимущество перед нами, дробящими любое счастье на 365 маленьких порций, чтобы растянуть аж на целый год.
Вот когда Octavia Scout прошла самый серьезный тест: полный салон людей, сумерки, рыбацкая тропа к реке и никаких оправданий, что я там не проеду. А закат, как я выяснил, более-менее хорошо виден лишь с одного изгиба реки в этих местах.
Что было потом? Костер, закат, плов, догонялки, световая кисть, рассказы про сома весом 45 то ли килограммов, то ли центнеров, а еще спутники в небе, Большая медведица и Полярная звезда (а может, Венера), Млечный путь и вечерний туман, почти неотличимые друг от друга.
Той ночью дети свалились спать без приказов. Интересно, запомнился ли им этот день, и будут ли они потом, в ретроспективе, вспоминать его и думать, как хорошо было в детстве? Ну, по крайней мере, я прожил этот день с ними и буду думать так сам.
В силу привычки все рационализировать, я все пытался понять тогда, что такого особенного в этих днях? Ну сходили туда, сходили сюда. Почему иногда это брожение сродни эйфории, а иногда напоминает рутину? Что должно произойти, чтобы наступил вдруг катарсис? Что такого глобального нужно сделать, чтобы записать день в свой актив? Я ходил, понимал и так и не понял.
Уже на следующий день вдруг пришло осознание, что и делать-то ничего не надо. Подобная разновидность счастья не зависит от величия замысла, она зависит от вещей, ломких как крылья стрекозы. Это просто состояние, которое проходит через нас световым пятном, подчиняясь воле каких-то внутренних, не подвластных нам стихий. Просто совпадение настроений – тебя, детей, природы, погоды.
Багажник – золотовалютный резерв любой «Октавии», а тем более универсала. Забавно, что в предыдущие годы я ездил в деревню на двух автомобилях, превосходящих ее по размерному классу: Volvo V60 и Toyota Venza, но оба проигрывали ей во вместительности трюма. Наши скромные пожитки заняли примерно две трети первого яруса, а на обратном пути, когда мы нагрузили еще 25 литров меда, 25 килограммов мяса, 60 яиц, сколько там литров молока и курицу размером с орла, все равно вещи легли в один слой. Я могу придраться только к схеме трансформации салона, при которой сидения складываются в пол с небольшой ступенькой, но в остальном Octavia является чемпионом в грузопассажирской номинации.
И она комфортна. Подвеска хорошо разравнивает асфальт и грунт, не допуская при этом укачивания пассажиров (для нас это важный момент), а шумоизоляция такая, что на городских скоростях возникает приятное ощущение левитирования. На шершавом асфальте, конечно, слышны шины, но это, увы, относится ко всем автомобилям в принципе.
В какой-то момент я испугался, что статья получится чересчур слащавой и начал выискивать в «Октавии» недостатки. Насобирал небольшую горстку клубники в засушливый год. Ну, например, наружные зеркала мелковаты – это и в прошлый раз обращало внимание. Экран на центральной консоли делает изображение с камеры заднего вида чересчур контрастным и зернистым, что порой осложняет распознавание, к тому же, он бликует. Еще система старт-стоп глушит мотор «безвозвратно», если ты переводишь селектор в положение P. Во время съемки автомобиля это раздражало – каждый раз приходилось заводить ключом.
Ну что еще? Цена, конечно. Но не вина «Скаута», если курс валют меняется чаще сезонов. В остальном «Октавия» третьего поколения — это результате длительной эволюции, когда путем сначала крупных, а потом все более мелких изменений рождается существо, идеально приспособленное к окружающей его среде. Рафинированность – вот лучшее слово, которое описывает Scout. Раньше, например, крайним положением селектора было S, что лично мне не нравилось – и вот, пожалуйста: теперь крайнее D, так что даже впопыхах не промахнешься. Спидометр можно сделать цифровым, как я люблю, а центральный подлокотник регулируется и не лезет под локоть. Ну и так далее.
Вообще помимо цены ее основным врагом является имидж. В России, например, любой из нас выберет паркетник, а Octavia с ее строгим и неброским дизайном даже в пластиковом макияже не смотрится брутальным покорителем мужских сердец. Но если вы способны пережить некоторый имиджевый дискаунт, я скажу вам следующее: среди близких по цене автомобилей повышенной проходимости вы не найдете другого столь же вместительного и с такой же классной динамикой. Ручаюсь.
Но дети, кажется, легли, а значит, у меня есть возможность сбежать из дома и сделать пару фотографий. Не для красоты даже, а чтобы самому себе оставить память о том, что чувствуешь, сидя вот так в одиночестве на берегу засыпающей реки. Словами это передать сложно, да и нужно ли? Вы и так это знаете. Я могу лишь напомнить, как это бывает.
