Обновка

Автор: Надежда Сухова (Hoppy Dry)

Мы толкали машину уже несколько километров: Женя упирался в раму с водительской стороны и одновременно рулил, мы с Андрюхой толкали сзади. Сначала это было даже забавно. Парни переговаривались, выдвигая предположения, почему заглох двигатель, а у меня просто голову кружило от красоты природы. Я иногда останавливалась и делала снимки телефоном. Но потом все выдохлись и замолчали. Было слышно только поскрипывание снега под колесами, да наше пыхтение.

До ближайшего населенного пункта оставалось чуть меньше двадцати километров, но отправлять туда кого-то одного было опасно, как и оставлять одного в заглохшей машине. Мы продолжали толкать этого почти трехтонного бегемота по безлюдному финскому шоссе, надеясь, что нам хватит сил добраться до места, где хотя бы телефоны ловят сеть.

Трасса, на которой мы заглохли, была зажата стенами векового хвойного леса. Снег тяжелыми шапками лежал на разлапистых ветвях кедров и елей, а частокол прямых и толстенных сосновых стволов, казалось, упирался прямо в небо. За это я и любила суровую, но чистую красоту Финляндии: какими бы ни были цивилизованными здесь города и поселки, все они выглядели, как отвоеванные у природы островки. Электричество, вычищенные дорогие, сотовая связь, магазины, заправки, школы, больницы… Пока ты внутри этого оазиса, тебе кажется, что человек – царь природы. Но отъедь хотя бы на километр от города – и окажешься во власти дикой природы, молчаливой и беспощадной.

К счастью, нас нагнал приветливый бородач на грузовике. Не дожидаясь наших сигналов, он притормозил и по-английски спросил, нужна ли нам помощь. Суровые условия учат людей быть отзывчивыми: сегодня помог ты – завтра помогут тебе.

Дядька взял нас на буксир до поселка, сказал, что знает автомастера, который посмотрит, что с машиной. Меня пересадили в теплую кабину грузовика, Женя и Андрюха, как джентльмены, ехали в холодном «Эксплорере».

Примерно через полчаса мы уже стояли перед серым двухэтажным домом, похожим на перевернутую коробку из-под обуви, а бородач общался с невысоким курносым парнем, то и дело указывая в нашу сторону рукой.

Мастера звали Лаури. На вид ему было лет двадцать. Его автомастерскую от дома отделяла узкая тропинка. Он помог втащить «Эксплорер» в гараж и сразу принялся за диагностику. Мы спросили у него, есть ли в поселке мотель, где можно поужинать и принять душ.

– Какой мотель? Тут не курортная зона, – улыбнулся Лаури. – Можете помыться у меня. Дед Каапи что-нибудь сготовит.

Дед оказался полунемощным, сгорбленным и попахивающим мочой старичком, которому, похоже, давно перевалило за восемьдесят. Он передвигался по дому мелкими шагами, придерживаясь за стены, и совсем не понимал по-английски. Несмотря на то, что я сносно говорила по-фински, его я тоже понимала с трудом: то ли он намеренно коверкал слова, то ли выражался на каком-то диалекте.

Когда бородач тянул нас на веревке, я заметила в центре поселка магазин и сейчас отправила туда мужа. Он вернулся с добычей: накупил сосисок, рыбных котлет, спагетти, чипсов. Я приготовила ужин, дабы избавить старичка от хлопот.

За столом мы снова спросили Лаури о мотеле: после физических упражнений, что нам преподнес сегодня «Эксплорер», все просто валились с ног.

– Вы можете переночевать у нас, – несмело предложил парень. – В гостевом… эээ… домике.

Дед Каапи недобро зыркнул на него и пробурчал что-то. Я уловила лишь слово «нельзя». Если в доме нельзя – не беда. Мы могли бы переночевать в гараже, в машине. У нас есть спальники, и нам приходилось спать в более некомфортных условиях. Мы обсудили этот вариант с парнями, когда Лаури снова ушел в гараж – доделывать работу.

Машина была готова лишь в начале одиннадцатого вечера. Женя рассчитался с Лаури наличными и спросил про ночлег. Парнишка помялся, прежде чем ответить.

– Там дальше, к лесу, есть сарайчик, – заговорил он приглушенным голосом. – Мы там с друзьями пьем пиво, чтобы дед Каапи не мешал. Там не очень… ээээ… уютно, но больше негде.

– Мы можем переночевать в машине, если тебе неловко пускать нас в дом, – серьезно предложил Женя.

– Н-нет, в гараже не надо. Лучше там. Я сейчас принесу ключи. Возьмите спальники и ждите меня на улице.

С этими словами он зашел в дом через черный ход, видимо, не хотел встречаться с дедом. Однако встреча все же состоялась, потому что через несколько минут сквозь тонкие стены дома послышались громкие голоса. Говорил, в основном, Каапи – громко, отрывисто, его дребезжащий стариковский голос резко взмывал к вершинам, но тут же опадал, лишенный силы. Из этой взвинченной речи я улавливала слова, похожие на финские «уезжать» и «сейчас».

Дверь открылась так внезапно, что мы втроем вздрогнули. Лаури выскочил на улицу как ошпаренный, на его лице горел румянец. Следом за ним поспешал дед.

– Вот, возьмите, – парень буквально кинул нам связку из двух ключей. – Там увидите голубой сарай.

Договорить ему не дал Каапи. Он с неожиданной для его комплекции и возраста силой отпихнул внука и цепко схватил меня за руку, поскольку я одна знала его родной язык. Заговорил он коряво, я понимала его через слово, и мне казалось, что старичок впал в агрессивную стадию деменции.

– Что он говорит? – я повернулась к Лаури, надеясь услышать что-то вроде «ерунда, не обращайте внимания», но парень вздохнул и начал переводить на английский:

– Дед не хочет, чтобы вы оставались, говорит, вам надо уезжать сейчас. Сегодня ночью злой дух леса Ётун выйдет искать себе новое тело, а своей матери, ведьме Хель, подарок – свежее сердце. Дед говорит, если будете ехать, Ётун вас не догонит.

– Что? – Андрюха бесцеремонно расхохотался.

Лаури смутился еще больше и повернулся к деду:

– Они закроются изнутри, я скажу, чтобы не выходили до утра.

– Фольклорная страничка на нашем радио, – происходящее веселило Андрюху.

– Пойдемте быстрее: надо успеть до полуночи, – Лаури торопливо зашагал по темному проходу между домом и автомастерской. – Закройте все окна и двери, не открывайте никому. Дед говорит, что Ётун уйдет, как только погаснет последняя звезда.

Я слушала вполуха. Какой там Ётун и Хель! Мне бы принять горизонтальное положение – и до девяти утра я точно глаз не разлеплю.

Сарай больше напоминал наркоманский притон: старый облезлый диван, стол без одной ноги, опирающийся ущербной стороной в стену, скомканные старые куртки на полу, куча грязной пластиковой посуды, музыкальный центр выпуска 90-х годов, с несколькими отсутствующими кнопками, ворох компакт-дисков рядом с ним.

В сарае было холодно, и Лаури показал, где стоят отопительные панели, помог нам включить их.

– Через полчаса нагреется, – пообещал он. – И пожалуйста, не выходите, пока я не приду. Если надо в туалет – сходите сейчас.

Когда Лаури ушел, Андрюха, поморщившись, сел на диван:

– Чую, распотрошат они твой «форд», Жека. Нагнал страху, мол, не выходите, бабай придет, а сам ночью с дружками поснимает все, что можно.

– Он же не дурак – гадить себе под носом.

– А то и вообще угонят его. Скажут, злой дух забрал, чтобы свою бабу катать, – продолжал строить догадки Андрюха.

– Давайте укладываться уже – я с ног падаю, – я разглядела под кучей тряпья угол матраса. – Жень, помоги!

Мы перекидали тряпье в другой угол комнаты. Матрас оказался вполне сносным, лишь с одного бока зияла выжженная дыра, видимо, кто-то уснул с сигаретой.

– Мы с Маришей тут ляжем, – резюмировал Женя. – А ты на диване.

Андрюха не возражал. Мы расстелили спальники, поставили панели так, чтобы тепло распределялось равномерно: на нас и на Андрюху. Надо отдать должное финским отопительным приборам – через час в комнате стало вполне комфортно, и мы сразу провалились в сон.

Меня разбудил тихий стук. Он был таким вкрадчивым, что мне показалось, будто он приснился. Нагретое тряпье начало издавать специфические запахи, и несколько минут я ругала себя, что проснулась. Теперь вот лежи и нюхай грязные финские ватники!

Стук повторился. Два быстрых удара и один с задержкой. Очень напоминал какой-то условный сигнал. Может, друзья Лаури увидели ночью свет в окнах сарая и решили, что у него тут пьянка?

Снова стук. На этот раз громче – даже Женя проснулся.

– Что это? – спросонья сипло поинтересовался он.

– В дверь стучат, кажется, – пояснила я. – Наверное, дружки Лаури пришли бухать.

– А-а… Ну ладно, – Женя вытянул из спальника руку, обнял меня и снова засопел.

Стук повторился.

– Сколько времени? – снова спросил Женя и посмотрел на наручные часы.

От наших голосов проснулся Андрюха:

– Че бубните там?

– В дверь… – начала я, но Женя перебил меня:

– Ничего. Спи!

Прошло секунд десять, и стук повторился. Теперь уже как будто стучали не в дверь, а в стену. Мне казалось, я даже слышала хруст снега под ногами.

– Это че такое? Кому там не спится? – Андрюха приподнял голову.

– Местные колобродят. Спи давай! – буркнул Женя.

– Они там, часом, не твою тачку разувают? – сон, похоже, слетел с Андрюхи. – Один стоит на стрёме и проверяет, спим мы или нет.

– Если бы он стоял на стрёме, он бы не будил нас, – поддержала я мужа, зная, как легко его друг загорается любой авантюрой.

– Значит, нам кто-то знак дает, что машину угоняют,– не унимался тот. – Дед, поди, притарахтел и стучит. Утром скажет: ниче не знаю, я вас будил, вы не проснулись.

– Ты умолкнешь или нет? – начал раздражаться Женя.

В стену снова постучали.

– Я не могу спать, когда там кто-то колотит! – возмутился Андрюха.

– От тебя шуму больше, чем от него!

– Может, это Ётун пришел? – мне показалось, что это разрядит обстановку, что парни сейчас пошутят и уймутся, но, увы, это Андрея только раззадорило.

– Какой Ётун, женщина? Ты сюда на машине приехала по джипиэс-навигатору, у тебя телефон умнее этого деда. Ну какой дух леса, Марин?

Я оставила его слова без комментария. Несколько минут было тихо, и мы уже решили, что ночной гость ушел, но тут стены домика сотрясли три таких мощных удара, словно в дверь били ногами.

– Все, я щас голову кому-то проломлю! – Андрюха с гимнастическим проворством выпрыгнул из спальника, выудил из кучи хлама гнутую поварешку и в один прыжок очутился у двери.

– Андрей! – только и успел окликнуть его Женя, как тот выскочил из домика в чем был, размахивая импровизированным оружием.

– Кому тут, бл*дь, не спится?! – заорал он так, что у меня по ногам побежали мурашки. – Get out!

Зная Андрюху, могу с уверенностью сказать: в таком состоянии со стальным половником в руках он мог запросто отоварить трех, а то и четырех нападавших. Впрочем, один вид взбешенного русского, босого и в трусах, произвел впечатление. За стеной все смолкло.

– Придурки, – Андрюха вернулся в домик, швырнул поварешку на безногий стол и обтер мокрые от снега ступни.

Женя недовольно молчал: из-за выходки Андрюхи и из-за того, что сон теперь окончательно перебит, но меня одолевало любопытство:

– Кто там был?

– Да хрен знает, – Горин полез в спальник. – Сквозанул кто-то за угол, не разглядел я. Наркоманы сраные…

Больше нас в ту ночь не тревожили, видимо, решили не испытывать судьбу.

* * *

Разбудил меня муж. Его голос звучал отрывисто и глухо.

– Мариш, где твой телефон?

– В куртке. Но там нет денег, мы же не пополнили… – я села, щурясь от светящей лампы. На улице было еще темно, но ночь уже отступала. Я поняла это по тому, что чернота оконных квадратов не выделялась так резко, как вечером. – Что случилось?

– Нужен врач. У Андрюхи приступ.

– Что за приступ? – вот тут меня просто подбросило, потому что здоровее нашего Горина вряд ли можно было найти человека.

– Не знаю, – сдался муж. – Я проснулся, а он уже вот такой…

Андрюха сидел на диване. Его глаза бегали из стороны в сторону, а с губ слетали нечленораздельные звуки.

– У него, похоже, инсульт, – с прискорбием констатировал муж, отыскивая мой телефон.

Я начала лихорадочно вспоминать признаки инсульта. Асимметрия лица, нарушение речи, мелкой моторики.

– Андрей, ты можешь посчитать от одного до десяти? – я присела перед ним на колени, пытаясь поймать его взгляд.

– А-и… уа-а… ы-ы…– начал он, но понял, что не может справиться с языком, и умолк.

– Ты можешь разблокировать свой телефон, чтобы мы вызвали врача? – влез Женя. – У Мариши не ловит, а мой сломан, ты же знаешь.

С этими словами муж протянул другу его телефон, тот неуклюже взял аппарат, принялся водить пальцем по экрану, но выронил мобильник.

– Черт, у него точно инсульт! Выскочил вчера на мороз босиком… – я натянула штаны и куртку. – Я сбегаю к Лаури, вызову скорую, а ты пока одень его.

Но только я шагнула к двери, как в нее постучали: два коротких, один с задержкой. У меня сразу заколотилось сердце.

– Это я, Лаури! – донеслось с улицы. – Вы будете завтракать?

Я кое-как справилась с замком и выпалила на финском:

– Лаури, нам нужен телефон вызвать врача! У нашего друга инсульт.

– Инсульт? – опешил финн, видимо, ему Андрюха тоже показался образчиком не только здорового духа, но и здорового тела.

– Да, нужно спешить, там «золотое окно» всего пару часов. Иначе он останется инвалидом!

Лаури заглянул мне за плечо – и вдруг спал с лица, попятился.

– Ты дашь мне позвонить? – я, придерживаясь за косяк, надевала ботинки.

– Вам надо уезжать. Немедленно! – Лаури развернулся и чуть ли не бегом припустил к дому. – Уезжайте!

– Мне нужен телефон! – я побежала за ним, и, увидев погоню, финн ускорился, заскочил в дверь черного хода и закрылся на замок.

– Лаури! – я обежала дом, но основная дверь тоже оказалась заперта.

Я метнулась к соседнему и постучала.

– Уходите! – донесся из-за двери глухой голос. – Вам никто не поможет.

Из-за навернувшихся слез у меня двоились предметы. Я рванула обратно к сарайчику и увидела, что Женя, закинув Андрюхину руку себе на плечи, волочил того в сторону гаража. Андрюха вяло перебирал ногами, мычал, запрокидывал голову.

– Заводи машину! – крикнул Женя, заметив меня. – Я видел рядом с магазином полицейский участок.

Он прав: копы могут связаться с больницей, вызвать вертолет.

Дверь гаража была открыта, но наш «Эксплорер» стоял там, где мы его оставили. Я выехала так, чтобы задняя пассажирская дверь была напротив тропинки, ведущей от домика. С горем пополам мы впихнули Андрюху на заднее сидение.

– Ты только держись, понял? – как заведенный повторял Женя. – Не вздумай мне тут! Чтобы оклемался мне до лета, ясно? Нам еще на Алтай ехать!

За руль сел он. Я же вертела в руках мобильный Андрюхи, пытаясь подобрать комбинацию и разблокировать экран.

До полицейского участка оставалось всего полтора квартала, как вдруг Андрей ужасно захрипел, словно в агонии.

– Женя, гони! – успела крикнуть я – и в следующее мгновение наш пассажир резко подался вперед и обхватил ладонями голову моего мужа, пытаясь выдавить глаза.

– Бл*дь, ты че! Андрей! – заорал Женя и, бросив руль, стал отдирать его руки от своего лица.

Я тоже схватила Андрюху за запястье и увидела на его пальцах кровь. На секунду я впала в ступор, а в следующую он со звериной ловкостью перекинулся на меня. Мне удалось увернуться от него только потому, что Женя ударил по тормозам. «Эксплорер» крутануло, и он с силой воткнулся в сугроб на противоположной стороне дороги. Нас всех по инерции бросило вперед, и Андрюха ударился носом о подголовник моего кресла. Однако боль не притупила его реакцию: он тут же схватил меня за волосы на затылке и рванул на себя. Я оказалась в уязвимом положении – затылком к нападавшему. От страха у меня перехватило дыхание, но мозг тут же нашел выход: я потянула ручку и одновременно с силой бросила тело на дверь. Этого рывка было достаточно, чтобы я выпала из машины, оставив клок волос у Андрюхи в руках.

– Беги! – истошно гаркнул Женя, но я и так уже поняла, что нужно привести помощь.

– Я за полицией! – выпалила я, чтобы подбодрить мужа и, возможно, усмирить Андрея.

Угол полицейского участка был виден из нашей машины, поэтому я припустила во весь дух.

На пороге участка я поскользнулась и с грохотом шмякнулась, поэтому мое появление сразу привлекло внимание полной девушки в форме, сидящей за стойкой. У нее на плече лежала толстая, фигурно заплетенная коса.

– Помогите! Он убивает моего мужа! – срывающимся голосом выкрикнула я.

Девушка посмотрела на меня с недоумением, и только тогда я поняла, что говорю по-русски. Перейти на английский было сложно, на финский – еще сложнее, и я на смеси двух языков кое-как объяснила, что происходит в ста метрах от участка.

– Назовите адрес, – спокойно попросила финка, привычным движением откинув косу с плеча за спину.

– Это на углу. Вон там! Я не знаю названия улиц.

На шум из соседней двери вышел высокий и худющий парень, тоже в форме.

– Помогите, он убьет моего мужа! – взмолилась я.

В глазах полицейского зажегся огонек интереса, но сам он продолжал бездействовать.

– У вас есть при себе документы, мисс? – спросила непробиваемая девушка.

– Конечно, есть! В машине.

– Я не могу оформить жалобу без документов.

– Какая, к чертям, жалоба?! – я упала грудью на стойку и прокричала финке в лицо: – Моего мужа убивают! Прямо сейчас! Это ни хрена не жалоба! Поднимай жопу со стула и делай свою работу!

Толстуха смотрела мне в глаза, но в то же время как будто сквозь меня:

– Мисс, я могу арестовать вас за неуважительное отношение к полиции.

Я ощутила, что еще несколько секунд разговора с этой клушей – и мне сорвет резьбу. Я попыталась успокоиться, даже сделала два отрывистых глубоких вдоха, но справляться с подступающей яростью, подпитанной страхом, было все труднее.

– Я проверю, – вдруг отозвался парень.

– Спасибо! – я чуть не бросилась ему на шею, но успела-таки сдержать порыв. – За мной! Я покажу!

Я бежала по тротуару, то и дело оборачиваясь и жестом призывая полицейского, который упрямо не желал переходить с быстрого шага на бег. Как только из-за угла показался корпус «Эксплорера», я рванула что есть мочи, но почти сразу же остановилась: внутри салона никого не было – ни за рулем, ни на заднем сиденье. Я растерянно оглядела улицу: может, Андрюха испугался полиции и бросился бежать, а Женя погнался за ним?

Перейдя проезжую часть, я сбавила скорость и, вытянув шею, пыталась заглянуть за машину. В сизых сумерках рассвета пятна казались буро-серыми, но я сразу поняла, что это кровь. У меня ослабели колени и пересохло во рту, но я все так же медленно продолжала приближаться к машине, пока не увидела ботинок.

Эти коричневые ботинки я бы узнала из тысячи других. Я сделала еще два шага и остолбенела. Сердце ухнуло куда-то в живот, а ноги буквально вросли в землю. Возможно, я на какое-то время даже отключилась, потому что понимание реальности вернулось ко мне от громких прерывистых звуков. В паре метров от меня стоял полицейский и блевал, согнувшись пополам.

Я нашарила взглядом коричневые ботинки и медленно, чтобы снова не выпасть в прострацию, стала продвигаться все выше и выше. Штаны. Левая штанина задралась почти до середины голени. Подол куртки. «Молния» застегнута. Пальцы и манжет рукава в крови. Вторая рука откинута под машину, прямо у самого колеса, поэтому не видно, в крови ли тот рукав. Куртка…

На этом месте в горле встал ком. Этого не может быть! Это словно липкий кошмар, когда хочешь проснуться и никак не можешь разорвать пелену. Человеку не под силу в клочья изорвать зимнюю куртку со специальным покрытием! Я долго смотрела на торчащие комья утеплителя, пропитанные кровью, не решаясь перейти к главному. Мне казалось, пока я не коснусь его взглядом, все еще можно будет исправить. Но вот одно неосторожное движение, и я увидела ее – огромную, черную и блестящую от крови дыру в груди. И тогда же ощутила этот запах, как в мясной лавке. Мысль, что мой муж пахнет, как говяжья туша, отрезвила меня. Я повернулась к полицейскому:

– Вы собираетесь что-нибудь делать или так и будете блевать?

Он с неохотой выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов, потом зачерпнул полную горсть чистого снега и умыл лицо. Включил наплечную рацию и связался, видимо, с девицей, оставшейся в участке.

– Мужчина, лет тридцати, со следами борьбы на теле. Проникающее ранение груди, скорее всего, смертельное…

Он говорил как будто не о моем муже, и мне стало казаться, что у моих ног лежит не Женя, а какой-то другой мужчина. Я смотрела на него так, как обычно смотрю на чужие надгробия на кладбище: с отстраненным сожалением. Жаль его, такой молодой.

От тела Жени уходили глубоко отпечатанные в снегу следы. Они тянулись мимо унылого серого забора в сторону мрачного леса, подпирающего поселок.

Ётун торопился домой с обновкой.

10 Comments

  1. Зацепило! Затронуло струны души, можно сказать. Давно не читал такого. Автору спасибо.
    P.S. Слегка расстроил печальный финал.

    1. пишет рассказы Надежда, а рассказы у нее без надежды. такие дела. )))

  2. Забавный рассказ. Напомнил детские страшилки про красную руку, черную простыню, гроб на колесиках.
    И еще второй вариант — сюжет для песни Короля и шута. )))
    Но вывод то какой? мораль то, как говорится, в каждом рассказе должна быть? Слушаться старших? говорят уезжать, уезжай, говорят дверь никому не открывать, значит не открывай. 😉

    1. Ага, забавный… Это когда в городской квартире сидишь, и кроме соседского храпа за стенкой ничто не пугает… А если посреди леса, и до столба с фонарём сотня метров, а сортир как обычно в самом тёмном углу стоянки…
      Короче, буду сочинять жуткий рассказ. Надо же как-то отомстить автору.)))

  3. Темно. Мрачный ельник за дырявым забором. Ветер шумит. Деревья качаются. Цепочка следов из чащи. Это мордовский Ётун пришёл на стоянку…
    Надя, больше никогда не буду читать твои рассказы на ночь!!!

Добавить комментарий для Hoppy DryОтменить ответ