Лицей №31: как я угодил в престижную школу и что из этого получилось

Был май 1994 года. Мы с мамой шли вниз по улице Володарского к лицею № 31, и парадные туфли так натёрли мне ноги, что около улицы Коммуны я остановился и сказал:

— Зачем мы туда идем, вообще? Ты ведь понимаешь, что это зря?

Мне хотелось сбросить туфли и уйти домой босиком. Но мать сказала, что пойдём всё равно.

Это был конец девятого класса, который в лицее № 31 считался практически выпускным — треть нашей параллели в итоге была отчислена. Мы шли, чтобы узнать, ждет ли то же самое меня.

В относительной безопасности были вундеркинды — участники олимпиад. Был ещё секретный список из пятнадцати фамилий, которых комиссия во главе с директором Александром Поповым предписывала взять без экзамена — в списке были способные середнячки. Остальным для перехода в десятый класс нужно было сдать экзамен, и конкурс получался, не соврать, в районе десяти человек место. Для меня попадание в список пятнадцати середняков казалось единственным шансом удержаться.

Но это было в девятом, когда я проучился в лицее несколько лет. Предыдущие годы я запомнил, как самое мрачное время жизни. Перманентная осень разбавлена светом люминесцентных ламп. Взрослые тревожны из-за начала 90-х годов. Я тревожен, потому что посреди четверти оказался в чужом и надменном классе, ученики которого на голову превосходят меня во всем.

В лицей № 31 я попал в статусе «блатного» — не за деньги, но за связи, которыми обладала бабушка (моя гипотеза). В пятый класс меня принимала учитель математики, которой не оставили выбора (еще одна гипотеза). Я оказался тугодумом, и впоследствии она считала меня человеком, который занимает чужое место.

Этот морок длился несколько лет, в течение которых я деградировал всё сильнее. Когда я видел в расписании две физики подряд, я сбегал, подспудно мучаясь от неспособности бросить прогуливать. Я получал заборы колов.

Единственным светлым пятном в то время были несколько друзей-одноклассников, таких же разбитных и недостаточно одаренных, как я. Мы напоминали сыновей строгого отца, который так сильно затянул гайки, что потерял над нами контроль. К восьмому классу выпивать в школьной рекреации считалось делом чести. Мы могли что-нибудь украсть или расписать школьную раздевалку фломастерами, оставив на стенах автографы — Попов тогда зарядил всех «нижеподписавшихся» на крупные суммы.

Особенность 31-го лицея того времени — своеобразная круговая порука, при которой ученик, не способный к математики, или физике, или программированию, по умолчанию считался не пригодным ни к чему. Когда мама ходила разбираться из-за очередной двойки по английскому, ей говорили: а что вы удивляетесь, у него же двойка по математике. Мать спрашивала: но английский он сделал? Сделал. Но он же всё равно идиот.

Скоро в это поверил я сам и моё окружение. В конце концов, так оно и было: по высокой планке, которую ставили для способных учеников, я и был умственно отсталым.

Не согласной оказалась лишь моя мать. Думаю, она вообще оказалась единственным человеком, кто считал, что я могу удержаться. Она наняла мне репетитора по математике, хорошую студентку Катю, с которой я занимался пару раз в неделю, пропитываясь не столько математикой, сколько уверенностью в себе. Катя, сама выпускница лицея, могла сказать о его учителях крепкое словцо — это очень ободряло.

Мать была так уверена в моей способности удержаться и так яростно повышала ставки в спорах с учителями, что девятый класс в самом деле напоминал финал Олимпиады. Это был момент истины.

Олимпийский принцип характерен для 31 лицея вообще: сильнейших продвигали, вкладывали в них силы и деньги. Слабейших отсеивали или использовали в качестве «спонсоров». Учителя основных предметов (математика, физика) отличались справедливостью, которая иногда граничила с безжалостностью, иногда спасала тебя на самой грани. 31 лицей показал мне, что такое настоящая беспристрастность, когда учитель математики, все эти годы считавшая меня балластом, во время решающего экзамена поставила мне (и моей матери, и Кате) практически высший балл. Поставила и доказала: ничего личного, просто лицей.

Но даже этого казалось недостаточно. В тот день, в мае 1994 года, в холле лицея был вывешен листок с пятнадцатью фамилиями тех, кого брали в десятый класс без экзамена. Для меня он казался списком выживших на войне. Я думал о нем целый год. Я знал, что меня, скорее всего, вышибут. И в тот день уверенность росла тем сильнее, чем больше я стирал ноги своими парадными туфлями.

Я оказался в списке месте на тринадцатом. С оговорками, но меня всё же взяли. Пока мама ходила за сменной обувью, я просидел в школьной столовой с чувством громадного облегчения. Я был человеком, который обнаружил способность проходить сквозь стены.

В этот же день был выпускной, и настроение у тех, кто в списки не попал, было похоронным. Всех моих друзей не взяли. Они приходили на экзамены летом, но их не взяли всё равно.

Два последних класса в лицее радикально отличались от предыдущих лет. Классным руководителем и учителем математики у нас стала Галина Викторовна Галямина, с которой я впервые почувствовал то, чего не испытывал в лицее никогда — ощущение, что в тебя верят. Она умела найти подход к нам не кондовыми методами педагогики, а внутренним чутьём. Она просто любила своих учеников и стояла за них. Она спрятала в шкафу перебравшего с алкоголем выпускника со словами «Ну, не ломать же человеку жизнь из-за одной ошибки». Попов бы, вероятно, лишил его аттестата.

Историю преподавал Эрнест Иванович Кузнецов. В начальных классах мы боялись его, потому что он ходил по коридорам молча, в кителе и лысый. Эрнест Иванович — одна из легенд лицея. Это я понял позже. Ветеран и офицер, он отличался легкостью ума, которая не знала догм и границ. Его мировоззрение разбудило во мне интерес к философии и другим гуманитарным наукам (позже этот интерес поддержал преподаватель ЮУрГУ Илья Львович Куличков).

А на вершине пирамиды стоял Александр Евгеньевич Попов, с которым я практически не пересекался и даже избегал, но присутствие которого ощущал всегда. 31 лицей был его эманацией, его замыслом и его продолжением. Правила игры были жесткими и честными. Методы Попова вызывали много обид и кухонных споров, и мое отношение к нему менялось, как сверкают орел и решка подкинутой монеты.

Я не встречал других людей с настолько сильной гравитацией, вблизи которых пространство и время искажается и живет по собственным законам. Попов создал своё государство. Что бы мы ни говорили за глаза, гражданство мы принимали добровольно.

Летом во время практики я видел Попова с кувалдой, раздетого по пояс, в стоптанных тапках на заднем дворе — он не боялся ничего: ни работы, ни чиновников. Если он ловил кого-то из учеников пьяным, мог выгнать из школы, но если считал, что человеку нужно дать шанс — заставлял сунуть два пальца в рот и как следует проблеваться. А затем вызывал такси, чтобы довезти до дома. Когда возникали разборки старшеклассников с учениками соседней школы № 30, он выходил к ним спокойный, засунув руки в карманы, и разгонял толпу не кулаками. Он выдавливал их полем, которое вокруг него существовало.

Отношение Попова к ученикам для меня суммировалось в одной фразе из его книги. Я могу исказить формулировку, но смысл был таким: «Великих людей на памятниках нужно изображать в годы, когда они были ещё детьми». В каждом ребенке возможно величие.

Потенциал 31 лицея был избыточен для России 90-х годов. Попов и его команда с азартом творцов лепили новых Ломоносовых, Ландау и Лобачевских, но стране, вероятно, нужны были люди попроще. Чистые умы лицеистов требовали таких же инкубаторов в дальнейшем — по крайней мере, для занятий фундаментальной наукой. Некоторые из блестящих выпускников заняли вполне заурядные должности, иногда высокооплачиваемые, иногда за границей, но слишком простые для той абсолютной шкалы, которой мыслил сам Попов.

Понять Попова можно, если оценивать события в перспективе десятков и сотен лет. К успеху в понятиях 90-х — к иностранным машинам и безвкусным коттеджам — он, скорее всего, относился с презрением, которое скрывал из прагматических соображений. Тщеславие толстосумов позволяло ему вкладывать деньги в тех, кого он считал достойным.

Я часто думаю о том, принёс ли мне лицей больше пользы или больше вреда. Мать говорит, что до него я был человеком без амбиций, которого не задевали ни колы, ни ругань (точнее, задевали, но не заставляли меняться). Из лицея я вышел другим: более злым, более хитрым, более амбициозным. Катя, мой репетитор, считала, что 31-ый лицей, добавляя ума, лишает учеников человечности, делает зажатыми, негибкими, надменными — и это тоже правда. 31 лицей развивает перфекционизм, который является ценным качеством в день, когда вы запускаете в космос ракету, но может мешать в другие дни. Мир вокруг не всегда «перфекто», и с этим тоже нужно считаться.

И всё же я склонен думать, что сальдо торгового баланса положительно. Пусть мне почти не пригодилась математика, лицей разбудил меня от спячки. Он стал чем-то вроде спортивной школы, научил фокусироваться, выходить за рамки и огорчать критиков. Я работаю на этом заряде до сих пор. Мама нашла наглядный способ продемонстрировать мне, что некоторые потолки можно пробить.

Хорошо ли учили в лицее 31? О да. Первые годы в ЮУрГУ, куда меня в числе других взяли без экзаменов, та же высшая математика казалась издевательски лёгким предметом — не чета какой-нибудь политологии. Но если вы раздумываете, не отдать ли ребенка в 31 лицей просто из тщеславия, потому что он на слуху, потому что это престижно, то подумайте еще раз. Не знаю, какая обстановка в лицее сейчас, но в любом случае наибольшую пользу он приносит детям способным. Для остальных он является азартной игрой, в которой можно и проиграть.

30 Comments

  1. Училась в 30-ке с 83 по 93 год, проходящих мимо в 31 школу считали жутким ботаниками, жизни не нюхавшими! Завидовали, наверное….)))

    1. В каком-то смысле многие там действительно жизни не нюхали, жили в инкубаторных условиях, особенно на фоне 90-х. Но с другой стороны те самые ботаники зачастую преодолевали то, что и во взрослой жизни не каждый выдержит. Я этого избежал, но были, например, кадры, которые без летних каникул обходились, чтобы скакать через класс, скажем, из 7-го сразу в девятый. Плюс олимпиады по России и за границей, постоянный прессинг, нервы.
      Можно смеяться над ними, со стороны, конечно, это все выглядит незатейливо — сидит мальчик в очках и с книжкой. Но я примерно представляю уровень нервного напряжения, фокусировки внимания, когда ты каждый день стараешься выйти за рамки.
      На Олимпиадах часто давали задачи, у которых нет решений. То есть человечество их еще не решило. И важно было не столько решить, сколько продвинуться в решении как можно дальше.
      Так что в каком-то смысле они жизнь нюхали так, как никому из нас не светит.
      PS но характер у некоторых был скверный

  2. Мне видать не повезло с бабушкой…пытался туда поступить после 3-го класса на общих основаниях, год ходил туда в воскресную школу…не прошел конкурс…потом уже мать мне сказала, что прошли те, кто брал еще и дополнительного репетитора, она тогда решила, что если не пройду сам — значит и не нужно…нет нужных способностей, зато в своей школе учился без напряга…способность проходить сквозь стены ощутил позже, на подготовительных курсах в ЮУрГУ. Сейчас считаю, что мать была права…чисто с точки зрения самооценки и личностного роста…кем бы я был в 31-м лицее? Жалким середнячком, в лучшем случае…зато в своей школе мне прощали почти всё, т.к. требовалось же кого-то посылать на олимпиады…уроки я не делал класса с 6-го наверно, если не раньше…не было смысла.

    1. Согласна! Наш выпуск 30-ки полностью поступил в вузы. Я без проблем поступила так же в ЮУрГУ, на архитектурно — строительный… При этом да, учились без напряга. Сейчас прохожу примерно то же самое со старшей дочерью — она учится в 1 школе и их там в хвост и в гриву…Есть ли в этом смысл — не знаю, дочь жалко, свободное время отсутствует. С сыном уже не уверена, отдадим ли его в 1-ю или «пожалеем» — в 98-ю возле дома? Делемма…

      1. Это тема для отдельного и сложного разговора…какую стратегию продвижения ребенка выбрать…мои дети пока ходят в школу у дома + обязательные доп.занятия…думаю ближе к экзаменам будем брать отдельных репетиторов…чисто эмоционально это попроще, чем постоянный прессинг.

      2. >>>Наш выпуск 30-ки полностью поступил в вузы.
        На фоне 31 лицея средний российский вуз сильно понижает планку. Я это почувствовал. В России, думаю, только в МСК есть вузы, которые могут поддержать тот уровень, которые они задавали, особенно для лучших учеников. Но даже мне ЮУрГУ показался баловством, подготовительные курсы я прогулял, высшая математика казалась чем-то вроде азбуки. В 31 лицее ставили задачи, где нужна была некая сообразительность, в вузе — просто знание. Грубо, в институте тебя учат играть по нотам, в 31 лицее — экспромтом. В этом разница. А так конечно уровня нормальной школы достаточно для поступления в обычный вуз. И фиг знает, что важнее — знания или, например, коммуникативные навыки, которые в 31 лицее не всегда нужным образом развивались.

      3. У нас на потоке были выпускники 31-го лицея…первые год-полтора им действительно было сильно проще в математике и физике, но потом они выравнялись, а к концу универа некоторые были даже слабее выпускников обычных школ.

      4. Некоторые и к началу вуза уже начинали скатываться — уставали. Я думаю, детская психика вообще не очень приспособлена к длительному стабильному прогрессу, ребенок работает в импульсе. Были случаи, когда прыгали через класс, а потом вылетали, потому что тупо надоедало. Иногда теряли цель: мол, я все могу, что мне еще доказывать? И это лет в 15.
        А самый комичный случай был с одним моим товарищем, он был поумнее меня, на хорошем счету в лицее, Его тоже брали в ЮУрГУ без экзамена, но он решил козырнуть и пойти на общих основаниях. И не поступил 😀
        Кроме того, у некоторых гениальность проявлялась в отдельные периоды. Это было заметно: кто-то в пятом классе прямо блистал, а к седьмому уже выглядел просто хорошим.

      5. Из нашего класса в 31 трое поступили в МГУ, из второго более сильного класса — даже не знаю сколько, мы мало общались, но только на мехмате МГУ их было человек пять. И это только МГУ.

    2. Все так. Собственно, и я в той пограничной ситуации давал себе настрой, что если не пройду — значит, все к лучшему. И в целом, очень сложно в сослагательном наклонении судить, что было бы если бы

      1. Тебе было бы сложнее, если бы ты не поступил в 10-й класс, пришлось бы менять школу, новые одноклассники…адаптация и всё такое…так что в описанной ситуации, думаю поступление всё же благо.

      2. Если бы я не поступил в 10 класс, однозначно потерял бы уверенность в себе. Может быть, нашел бы какой-то способ выпутаться и говорил, что все к лучшему.
        В принципе, автотракторный факультет, который был моей целью из любви к машинам, отличался смехотворными проходными баллами, так что я бы вполне мог поступить и после обычной школы. Но вот с точки зрения уверенности в себе было бы не айс.

      3. Вот в том-то и дело…можно ведь сломать ребенку мотивацию прямо в самом начале его жизни…мне кажется это не совсем правильно…тут начинается поле для домыслов, ибо мы не специалисты, но я например считаю, что большинство информации, которую выливают на ребенка в школе или ненужно или неактуально в тех обстоятельствах…только про литературу можно часами рассказывать в ключе бесполезности 14-ти летнему ребенку читать Достоевского…у нас взрослые его не все понимают…зачем мучить детей?

      4. Это очень интересный вопрос. Такой подход был бы оправдан, если бы мы, например, реально готовились запустить людей на Марс и целевым образом выращивали гениев математики и физики для решения нетривиальных задач. И вели бы их по всем звеньям цепочки.
        А так получаются отсутствующие звенья. Выпускники 90-х выходили из лицея, а кругом был рынок, жлобство и так далее. И никто не собирался на Марс. Такого гения нужно вести по жизни, в том числе ограждая от некоторых мирских соблазнов, вроде желания стать трейдером или хозяином какой-нибудь фирмы. Нужно ему психологическую опеку оказывать, потому что гении они такие — сложные по характеру, высокомерные, нетерпеливые. Когда их выплескивают в обычный мир, вариантов обычно два: либо их чморят и они становятся злобными маргиналами, либо они приспосабливаются, но в обмен на часть своей гениальности.
        То есть выращивание математиков с юных лет, как и спортсменов, возможно и оправдано, если есть внятная цель и правильно выстроенная лестница. Так что я думаю, проблема была не в лицее 31 как таковом, а в неясных перспективах, для чего гениальность-то нужна. Она считалась в лицее самоценной, но на практике гениальность ради самой себя — ну, это как красота, которой никто не видит.

  3. Сейчас имеется устойчивая тенденция осознания что классно-урочная система — пережиток и не способна к переходу на современное образование с его требованиями и запросами…т.е. классическая школа доживает свои последние годы…думаю вскоре мы увидим трансформацию…умрут все эти лицеи и гимназии…в том числе и 31-й. Пока школьное и печатное лобби не дают двигаться быстро, но ростки уже появились и логика процесса просто не оставит ретроградам шанса.

      1. Пока общей концепции нет…но вот например для понимая направления мысли: https://www.youtube.com/watch?v=J5jwEyDaR-0 …постарайся переложить фактуру на начальную и возможно среднюю школу.

  4. Интересная тема.

    Напоминает мне школу (ах, простите, наш уважаемый экс-директор, гимназию, конечно 🙂 ).

    Есть общие черты – создавший практически государство руководитель (только женщина), классная-математик – очень понимающая и опытная, умевшая найти подход к ученикам.

    Но не было такой жесткости и уровень знаний (если сравнить по ощущениям от текста) существенно ниже, хотя были, конечно, и отчисления, и олимпиады, и медали, и поступили все желающие.

    И мне тоже сейчас предстоят размышления об образовании детей.

    Пока старшая только в самой обычной начальной школе и все равно их грузят (на мой взгляд многовато ерунды). Хотя мне думается, что в началке важнее не отбить охоту учиться. А ее таки отбивают.

    А вот дальше… Не уверен, что из детей надо в обязательном порядке делать чемпионов (в учебе, спорте, широте занятий). Постоянно вижу и слышу о детях, у которых нет свободной минуты – 5-6 кружков, музыкалка, основной вид спорта, ну и школа, конечно. И в итоге дети, выжатые как лимон.

    С другой стороны, ничего не делать тоже плохо – тогда телевизор/планшет/телефон.

    Надо как-то искать баланс.

    1. Успех в жизни (а тем более счастье) определенно не зависят от количества посещенных кружков, тут 100% согласен.
      Да по сути, «гениальность» людей нужна ведь не им самим, а обществу. Если из тебя лепят гения, это же не счастье для тебя — ну да, тщеславие потешишь, а так-то это труд, нервные срывы, плохой характер. И когда оказывается, что и обществу-то «гении» не нужны, получается вообще странная вещь.
      Наверное, вывод самый банальный — личность должна быть развита гармонично. Без перекосов и надрывов. Органична самой себе. И тогда человек имеет большие шансы найти себя в обществе. А тупо прессовать, чтобы кто-то был лучшим в одной узкой дисциплине или 10 разных дисциплинах без практической подоплеки… может и боком выйти.
      Я думаю, детям помимо знаний нужно еще давать еще и любовь, поддержку и не душить их внутреннюю свободу. Когда у меня появились учителя с таким настроем, 31 лицей сразу мне стал по душе.

  5. Ответственность за выбор школы и в, большей мере, института, исключительная прерогатива и амбиции родителя-ей. ОЧень сложно распознать в детях в раннем возрасте их профориентации. Потому у многих и появляются династии, потому что, именно так, решили родители, да и ничего другого в принципе они не умеют. А Уж в те далекие времена, СССРа. было как то «некрасиво», если родители с высшим образованием, а ты идешь в ПТУ, не тот уровень, не тот контингент, и люди, если не занимали великих должностей, то лезли из кожи вон, и всем и правдами и неправдами добивались, чтобы чадЫ поступило в ВУЗ.
    У меня колледж городка ЗАТО, физико-математический класс, средний балл аттестата 3,75. Но моя 3 по физике, стоит очень и очень дорого. Физику преподавала родственница, одного из ведущих на НТВ, который про разные технологии в технике, по утрам в выходные вещает. Математику преподавала директор школы. Классный руководитель- только после института, и ее мнение не считалось авторитетным, а потому на патронаж, нас взяла директриса, и мы ее до сих пор считаем своим классным руководителем. Про наш выпуск она говорит, что это была ее «лебединая песня». Я уже хвалился что из 29 человек поступили все, а из 3-х (физ-мат, русско-литературный, и химико-биологический) выпускных классов 75%.
    Склонность к тем или иным наукам, прививает, исключительно, учитель -преподаватель, и никто более. Если бы ( я слушал лекции Попова, уже получая 2 высшее), мне преподнесли начальную математику именно в том свете в каком вел ее Попов, то 99,9% я бы, любил этот предмет гораздо больше. Химию в школе ненавидел, потому что уроки начанались с пересаживания, мальчик девочка, а в том пубертатном возрасте и детских амбициях, это было, не совсем камильфо. Химия в институте, отлично, и не потому что она нах ни кому не нужна, а потому что преподаватель просто золото. История до 7 класса вела отличный педагог, знал ее (историю) на отлично. А потом пришел военский, и начался кромешный ад. Урок начинался с летучки, за занятие ставилось по 5 — 6 оценок, в общем в дальнейшем ( при службе в Острогожске, я понял откуда это пришло), весь материал преподносился схематично, человечками и пиктограммами.При малейшем звуке, выйди из класса, и вслед могла полететь указка. Ну и как следствие, историю в классе мало кто знал, а уж тем более понимал. Но это тоже школа жизни, это тоже опыт и навыки коммуникации.

  6. Может время было другое, но у меня от 31 школы остались только хорошие воспоминания. Может потому, что был разгильдяй и мои интересы лежали вне школы. Мы приятно проводили время после занятий катаясь на великах, моциках, играли в теннис, купались на Шершнях, а на уроках играли в «крестики — нолики». Этим я вводил в смятение нашу классную. Когда, перед выпускными экзаменами она пришла к нам домой и увидела меня починявшего лисапед, да еще с ободранными конечностями в результате падения с оного, она пришла в ужас. Экзамены сдал, в ЧПИ на ПС поступил, с одноклассниками до сих пор встречаюсь с удовольствием.
    Как сейчас учить детей — не знаю, но результатами своих отпрысков, не из 31 лицея, более чем доволен.

    1. По рассказам многих, кто старше меня на поколение-два, раньше школа была гораздо более расслабленной. Как я понимаю, в 90-х были проблемы с финансированием, поэтому Попов использовал принцип «слабейший — платит» очень интенсивно, и планку поднимал в том числе поэтому, так что было что-то вроде игры на выбывание для тех, кто не мог оплачивать обучение по «прайсам».

  7. Почитал камменты на 74-ке…многие очень не комплиментарны…Артем, твоя тонкая душевная организация не пострадала? Я волнуюсь..:)))…

    1. Моя тонкая душевная организация близка к нирване) Когда критика настолько оголтелая, автор обычно наслаждается. Ну, обозвали гуманитарием — так может, я им и был. А так узнаю непримиримый стиль адептов лицея, к счастью, характерный не для всех его представителей. Все норм.

      1. Наказание кому? У них там секта что ли теперь? 😀

  8. Попов, конечно, мужик лихой и неординарный. Жалко, что он пришел тогда, когда я уже давно окончил школу. Интересно было бы пройти через его «жернова». Но игра в «слабое звено» может еще в детстве сломать «несмысленыша», хотя в применении к элитным заведениям, может он и прав. Это уже вопрос к родителям, отдающим ему детей.

    1. Согласен. При правильных родителях ребенок не сломается. Большинство трагедий было — когда прессовали с двух сторон, и в школе, и дома

  9. А у нас сейчас все с репетиторам здесь. Таковы реалии. Наверное, 2/3 отчислят

  10. ЕГЭ ещё не ввели и выпускные были вступительными. Можно было и проболтаться. Сейчас там деньги и репетиторы. Учителя уже не те … Многие ушли по школам другим. Желание быть в топе порождает дикие методы

Добавить комментарий для ЯРиКОтменить ответ