Вот пример безупречной работы с критикой в исполнении руководства МЧС. Наш репортаж из сгоревшего Джабыка был для них крайне болезненным, потому что жители обвинили пожарных в бездействии. Поскольку это мнение повторялось в разговорах много раз, мы отразили его в статье — тот случай, когда слова из песни не выкинешь.
Что сделали руководство МЧС и пресс-служба? Самым простым было обидеться и играть в молчанку, что происходит (дайте вспомнить) почти всегда. Вместо этого они пригласили меня на беседу, и, забегая вперед, скажу, что это был именно разговор по существу, а не попытка выяснить отношения.
Общение с МЧС было в наших планах: в дни репортажа времени не оставалось, но в любом случае тем для обсуждения накопилось много, и я готовил запросы. Но уже в выходные мне позвонила сотрудник пресс-службы ГУ МЧС по Челябинской области Ирина Шафеева и спросила, не хочу ли я пообщаться с руководителями операции. Я ответил, что хочу, но не с кабинетными чиновниками, а с теми, кто был на месте событий. На том и договорились.
Очень редкое явление в наших реалиях, когда три руководителя садятся перед журналистом и спокойно отвечают на любые вопросы. При этом ни прямо, ни косвенно не упрекают ни СМИ, ни самих жителей, потому что… Даже не знаю. Потому что, наверное, достаточно взрослые, чтобы понять, с чем связан накал эмоций.
На встрече были ключевые сотрудники челябинского главка МЧС: Вадим Трунов, возглавлявший штаб МЧС под Карталами, Михаил Теплых и Максим Сапков. Полтора часа мы обсуждали вопросы жителей, например, когда именно начался пожар и сделали ли сотрудники всё возможное.
Руководство МЧС не требовало ни согласовать статью, ни отразить особое мнение. Меня не грузили статистикой или той или иной ведомственной пропагандой. Сотрудники именно отвечали на вопросы.
Пока мы общались, я думал о том, что, если у чиновника или руководителя рыльце в пушку, он не будет приглашать журналиста на личную беседу. Не будет лично поручаться за своих сотрудников.
И я, честно, был даже слегка шокирован, потому что реакция большинства ведомств в России совсем иная. Это или попытка отгородиться и отправить тебя в пожизненный бан, или обвинение журналиста в продажности/некомпетентности, или требование отразить твою точку зрения после запроса с обязательным согласованием текста. В открытую играют немногие, потому что заранее считают СМИ зловредным, а журналиста — дураком. И этим, кстати, порой усугубляют ситуацию, потому что любой информационный вакуум заполняется домыслами: самих журналистов или читателей.