С тяжелым сердцем я выключил диктофон. Час сорок записи. Полдня на расшифровку. И ни одной фразы, достойной заголовка. Ни одного … More

По мотивам споров с Андреем Винниковым на тему долгожительства: Андрей неисправимый оптимист, я — скептик.

Рассказ от лица купюры. Уникальность ее точки зрения в том, что она видит всех: бедных, богатых, честных, подлюк, мечтателей, реалистов…

Моя супруга любит американские детективные сериалы. А я детективы не люблю и не понимаю, тем более американские. Но иногда смотрю серию-другую, когда лень воевать за пульт. Лицо у меня при этом дебильноватое. В качестве мести — пародия на детектив.

В расчетной ведомости привлекла внимание фамилия – Трапезников. Трапезников. Было в сочетании звуков что-то странное. Тра-пез-ни-ков. Словно ноги шагают по плоской лестнице. Тра-пез-ни-ков. Если повторить много раз, фамилия станет нелепой, как любое слово, которое говоришь многократно.

Семь карманов моей куртки забиты так, что края безвольно cвисают, ткань бухнет на животе, и в отражении витрин я напоминаю беременную кенгуру (никогда их не видел, но беременные кенгуру именно такие). Карманы тянет вниз бремя моей деловитости.

Дайв длился долго – может быть, минут сорок. Когда они вернулись на исходную, Валерий не сразу узнал место погружения, и на то было две причины: вечерний свет, сделавший воду не совсем прозрачной, и отсутствие на дне тени корабля, который попосту исчез.

Поздним вечером 22 июня на лавочке возле первого подъезда дома №8 собралась шумная компания. Не было никакой возможности на слух определить точное количество человек, и порой казалось, что под окнами заседала целая группа ПТУ.

Зарисовка после посещения российской поликлиники с ее вечным «Мне только спросить…»