Снимали на ЧТЗ накануне 9 мая. Основной цех по сборке тяжелых танков назывался СБ-2, температура поднималась едва выше нуля, а рабочая смена длилась 18 часов.
«18 часов?» — переспрашиваю. Для современного человека это почти рабочая неделя, если вычесть время в соцсетях. Да, говорят, официально было две смены по 12 часов, но перерабатывали регулярно, спали тут же часа три-четыре и снова к станку.
Ветеранам по 92 года. К началу войны было 16. Боюсь сглазить, дай бог здоровья — крепкие деды с ясной головой.
Вспоминают.
С ленинградцами мы как-то не очень… У них, конечно, квалификация, эрудиция чувствуется, дело знают… Но Ленинград — что? Столица. А Челябинск в те годы — 250 тысяч жителей, деревня. Мы как-то больше с харьковчанами. Те за обедом все байки рассказывали, а девушки у них пели… Я тогда первый раз вживую услышал украинские песни.
А мне вот здесь чуть голову не оторвало. Я, главное, из башни-то стал высовываться, а мне кричат: «Назад, назад, голова!». Ну я и упал туда просто, и чувствую — по шлемофону как срежет…
До дома было далеко. Час пешком. Летом я еще бегал, а зимой по рельсам опасно. А там еще по пути был поселок, Порт Артур назывался, так там ни зги не видно. Темнотища и снега по колено. Жили мы в двухкомнатной квартире семь человек. Когда эвакуированные заняли комнату, нам осталась вторая, шестнадцать метров. Без меня шесть человек в этой комнате. Ну зачем я туда ходить буду? Я подружился с ребятами из термички, взял дома коврик, укрывался ватником и спал. А вот кто-то рассказывал, что на опилках спали — не было этого. Опилки мы сразу убирали.
Этот вот танк, ИС-3, как придумали? Балжи (Михаил Балжи — конструктор танка ИС-3) брился, и упала у него, значит, мыльница. Вот так вот кверх ногами. Он на нее посмотрел и так небритый и побежал к Духову (Николай Духов — главный конструктор) и кричит: вот какой формы должен быть корпус. Так и сделали ИС-3. От него снаряды отскакивали просто.
Когда Котин (Жозеф Котин — первый главный конструктор) шел по цехам, люди распрямлялись. Смена 12 часов, с восьми вечера до восьми утра. Под утро уже тяжело работать, ничего не соображаешь, руки не слушаются. И тут идет генерал. И сразу откуда-то силы берутся.
Самоходку СУ-152 сделали за 25 дней. Десять дней конструкторы чертили круглосуточно, две недели мы собирали опытный экземпляр. Такое орудие на шасси танка немцы еще не ставили. Калибр 152 мм. Это корабельное орудие, как у крейсера «Авроры». Мощь такая, что боялись, на испытаниях вырвет все до трансмиссии. Но ничего. Пошли в войска. «Тигры» тогда ни одна пушка танковая не брала, а тут снаряд 48 килограммов, так сразу насквозь. А если в башню попадет — отстрелит, как тыкву.
Конвейерное производство на ЧТЗ заработало еще в 41-ом году, и когда Духов приехал к нам из Ленинграда, он был поражен. Там еще на стапелях собирали, а здесь — конвейер. Едет машина по нитке, на каждом посту знают, что делать. Здесь ходовую, здесь трансмиссию. Только потом перебои с деталями начались, они же к нам с запада приходили, а там уже война… Пришлось вернуть к стапельному методу, а конвейер перезапустили уже в 1944 году.
Но из всех рассказов ветеранов мне особенно понравился вот этот.
Как о победе узнали? На рабочем месте. По цеху висели громкоговорители. Ну там передавали сводки с фронта и общее положение на заводе. И вдруг — тишина. А потом голос Левитана. Так и так. Германия капитулировала. Мы победили. Что тут началось! Ликование, не передать словами. Кто плачет, а кто молится. У нас тут работала женщина, опилки убирала. Ей было лет шестьдесят. Она вот так упала в проход и молится.
Рассказывает, а у самого слезы на глазах. А я слушаю, и странная зависть берет. Вот в его жизни была высшая точка, ради которой стоило жить. А может быть, и не одна.
Полноценный видеосюжет выпустим к 9 мая.
Я, когда маленькая была, не любила слушать рассказы о войне. Скучно, ниче не понятно. Ну работали люди. Ну воевали. Ну снаряды. Ну смерть.
Зато сейчас я с таким удовольствием их слушаю! Не потому, что мне нравится война, а потому, что я восхищаюсь судьбами и поступками людей. Война складывалась не только из кровопролитных боев и героических подвигов, но из миллиона маленьких, но очень важных поступков. Трудовых смен. Многочасовых операций. Выездов на «дорогу смерти». Самоотверженности. Взаимовыручки. Гуманности. Воистину верна поговорка, что тяжелые времена рождают сильных людей.
Меня вчера на ЧТЗ тоже спросили, вроде, интерес был сразу или проснулся с возрастом. Я также ответил.
Тут еще какой момент: в школе пичкали настолько жестко, что зачастую мозг просто закрывался от этой информации. Она казалось абстрактной на фоне той жизни, что была за окном.
Учитель истории первый был участником Курской битвы, но рассказывал скучно. Сейчас я бы, конечно, с ним поговорил с интересом, но тогда как-то не зацепило. Вроде умом и понимал, что человек неординарный, но в мальчишеском мировоззрении были другие кумиры.
Второй учитель истории тоже воевал, Эрнест Иванович Кузнецов, сейчас на 31-ом лицее ему памятную доску повесили, он меня почти смог заинтересовать, потрясающий человек, моряк. Но я все-таки пошел в другую сторону.
А потом да, как-то пришло.
Вчера заглянул в Т-34, туда, блин, лезть-то страшно, гроб натуральный. Неслабо надо отрешиться, чтобы на такой штуке ехать в лоб противнику.
Мой двоюродный дед был бригадиром трактористов. На фронт его забрали в июле 1941, когда ему было 23 года. Там он командовал танковым взводом (или как у танкистов это правильно называется…), а мае 1942-го приехал в Челябинск забрать танковую колонну. Это был его последний приезд на родину, потому дед погиб на Курской дуге. Но в этот приезд он рассказывал про войну и про танки (это уже бабушка, его жена передавала нам), что в Т-34, например, надо учиться принимать максимально удобную позу, потому что шевелиться возможности нет, особенно в бою, и сидеть так приходится часами во время марш-бросков. Поначалу все тело ломит, болит спина и колени, но потом привыкаешь. Находишь какой-то удобный изгиб и так едешь. Рассказывал, что в туалет иногда приходится ходить под себя, потому что бывает, что нет времени остановиться даже на 5 минут. Колонна движется нон-стопом, чтобы быстрее добраться до фронта. Рассказывал, что один танк в его взводе больше суток возил труп механика (его убило осколком, когда танк был подбит, но не потерял способности сражаться — и бойцы не покинули поле боя) не было времени остановиться, да и ребята не хотели бросать боевого товарища в поле. И еще рассказывал, что уже через пару месяце езды в танке он перестал чувствовать запахи. Потому что все время чем-то воняет: то солярой, то порохом, то трупами, то фекалиями, то дымом. И организм просто отключает эту функцию. И из-за этого еда кажется безвкусной, потому что запаха не чувствуешь.
В общем, после таких рассказов я сериал «Четыре танкиста и собака» смотрела уже совсем другими глазами.
Один запах солярки чего стоит: каждый раз после таких репортажей чувствую, как еще 2-3 дня куртка пахнет, а я просто рядом постоял
У меня дома хранится книга «Дорога жизни» издательства Детская литература 1974 года издания. Сам я 1971 года рождения. Вот примерно с трех-четырех лет эта тема во мне. Текста в книге не очень много и для детей он адаптирован, но информация передана довольно точно. есть даже карты , на которых видно расположение линии фронта и территории занятой немцами. А потом были серии книг про пионеров-героев и многое, многое другое. А теперь реконструкции, парады ретротехники , масштабные модели и тд.