Как живут в селе-кратере Орловка


Когда едешь из Усть-Катава в Катав-Ивановск, слева от дороги в низине, словно в чаше Петри, цветёт буйная жизнь. И каждый раз невольно съезжаешь в поле, чтобы посмотреть на неё с высокого холма. Орловка похожа на город в кратере, который каким-то чудом выплыл из недр земли. И хотя селение находится в одном из самых депрессивных районов Урала, жизнь здесь пошла в рост, и пока соседние деревни изобилуют «забросами», в Орловке спрос на недвижимость всё выше. Мы спустились на дно «орловского кратера», чтобы понять, в чем её секрет и при чем тут страусы.

Старые дома в Орловке стоят порядка 600-800 тысяч рублей, и спрос на них есть

Орловка попала в поле зрения СМИ три года назад, в сентябре 2018 года, когда случилось самое сильное в новейшей истории Урала землетрясение. Хотя инцидент ассоциируется с Катав-Ивановском, эпицентр находился в Орловке (про Катав мы расскажем в годовщину событий, 5 сентября). Жители хоть и почувствовали ночные толчки, но как таковых разрушений не было, поэтому и к происшествию здесь относятся равнодушно: тряхнуло и бог с ним.

Свой остров на реке Катав

Орловка — село ужасно старое, образовано в 1761 году, когда Челябинск был ещё крепостью (он лишь на четверть века старше). Основали Орловку те же два Ивана, Мясников и Твердышев, что незадолго до этого заложили поблизости будущие города Катав-Ивановск и Усть-Катав.

Рудокопов и обжигателей древесного угля завезли в Орловку из села Орлово Арзамасского уезда почти за 1000 километров. Приехав, те наверняка воскликнули: «Боже, какая глушь!», но их примирило с жизнью само место, спрятанное в естественном колодце гор, где река Катав делает интригующий изгиб.

Орловка состоит из трёх частей, которые на виде сверху расположены лепестками цветка. Её ренессанс отчасти связан с расположением — близко к трассе М-5 и двум Катавам, а отчасти — с газификацией посёлка. Сами жители кивают в сторону дальних домов: вон, мол, наша Рублёвка. Недвижимость здесь активно скупают и строят жители Усть-Катава и других городов.

Орловская «Рублёвка» видна за спинами коров. Роскошных домов там нет, но нет и заброшенных строений, которыми изобилуют не только местные деревни, но и Катав-Ивановск

Впрочем, не всё так безоблачно: после развала местного совхоза в 90-х Орловка столкнулась с предсказуемым оттоком населения, и за последние двадцать лет численность населения уменьшилась почти в полтора раза. Одним из следствий стало закрытие десять лет назад школы, после чего детей распределили в Усть-Катав (это порядка 10 км) и запустили для них автобус. Но года три назад автобус отменили, приведя родителей школьников в смятение.

Летом число жителей Орловски вырастает практически втрое за счёт приезжих. Среди них много детей, но местных школьников —лишь шестнадцать человек

Алексей Абрамов, местный житель и бизнесмен, рассказывает:

— Чиновники что-то не поделили на самом высоком уровне и отказались выделять автобус, вместо этого запустив маршрут в соседнее село Серпиевка — а это уже 20 километров. Сейчас у нас 16 детей школьного возраста, из них 11 продолжает ездить в Усть-Катав своими силами: у кого родители побогаче и посвободнее на машинах, остальные на маршрутной «Газели». Есть места — едут, нет мест — ловят попутку. Я каждый раз выезжаю из Усть-Катава днём и вижу школьников на остановке, которые пытаются вернуться в Орловку.

Дороги здесь красивые и сложные: в плохую погоду легко застрять

Серпиевка, куда приписаны орловские школьники — ещё одно невероятно красивое село, но мрачное и в зимнее время труднодоступное. Алексей говорит, что дорогу иной раз так переметает, что спасать детей на личном джипе выезжает глава Орловского сельского поселения. И школа в Серпиевке, по его словам, послабее городских, например, иностранный язык только один, немецкий.

Серпиевка находится в 20 километрах от Орловки в хмуром и атмосферном месте — идеал для интроверта. Главными достопримечательностями старообрядческого села являются многочисленные пещеры и суходол реки Сим

— Это так мешает развитию села, — сетует Алексей. — В этом году у нас заканчивает газификация, свет наконец нормальный сделали: три года назад были проблемы с электричеством, а сейчас — всё стабильно. Поэтому Орловкой всё больше интересуется молодёжь, но у них первый же вопрос — а детей куда? Мы отвечаем: а детей вот в Серпиевку, за 20 километров. И многие сразу: а-а, тогда нам не надо.

Жители Орловки многократно обращались к властям самого разного уровня, включая администрацию Алексея Текслера. В конце концов вопрос упёрся в бюрократическую коллизию, связанную с невозможностью запустить школьный автобус из одного района (Катав-Ивановского) в другой (Усть-Катавский).

— Возить в Усть-Катав было бы и дешевле, и проще, и удобнее, но чиновники отвечают: всё хорошо у вас, есть автобус, есть учителя, возите детей в Серпиевку и не морочьте голову, — подытоживает Алексей, показывая очередную бумагу за подписью главы Катав-Ивановского района Николая Шимановича, который объясняет:

— По месту жительства обучающихся села Орловка обеспечена транспортная доступность образовательной организации. Законных оснований для выделения денежных средств на осуществление подвоза обучающихся в другие территории нет.

Страусиная ферма в Орловке (фото Алексей Абрамов / VK.com)

Кстати, Алексей Абрамов разводит в Орловке страусов (их у него пять штук) и водит на свою миниферму бесплатные экскурсии, если есть желающие. А чуть дальше на холме он строит уже основательное страусиное хозяйство, которое планирует превратить в бизнес.

Жить не выезжая из Орловки можно разве что натуральным хозяйством

А я тем временем к соседу Алексея, местной звезде Виктору Холину.

— В Орловке никто не работает, — говорит он, поправляя ремешок от гармошки на плече. — В смысле, работают, но не здесь: в основном в Усть-Катаве.

Сам Виктор после множества мытарсв превратил в профессию своё хобби, но путь оказался тернист.

Нормальная сцена для Орловки: Виктор Холин распевается прямо на улице

Сейчас к безработице в Орловке приспособились, а в 90-е, когда Виктор вернулся из армии, настроение было депрессивным:

— Жуть! — вспоминает он. — Работы нигде не было, деревня рушилась. У нас был совхоз «Катавский», и в советское время он имел четыре отделения — это сама Орловка, Серпиевка, Аратское и Шарлаш. Но в 90-е все отделения, кроме орловского, загнулись. У нас тут был один предприимчивый товарищ, отделился от совхоза, начал вроде как своё дело… Продержались мы ещё лет десять, а потом всё хуже, хуже…

Лето 2021 года оказалось настолько засушливым, что к августу зелени почти не осталось

В середине 90-х Виктор устроился на работу в усть-катавскую контору и работал строителем-вахтовиком в соседней Башкирии, но продержался, говорит, месяцев восемь — хоть и деваться было некуда, пришлось уйти: всё равно не платили. Будущий тесть устроил его на пилораму, где Виктор пошёл в рост и со временем возглавил предприятие, которое входило в структуру бывшего совхоза. Но и оно потонуло вместе с другими «титаниками» СССР.

— У меня там года за три зарплата накопилась, всё сгорело. Так было: сегодня получают заплату те, у кого фамилия на «В». Я говорю: а у меня на «Х», что делать? Ну, вот и иди на свою букву, — смеётся Виктор.

Закат в Орловке (снимок 2020 года, когда трава была зеленей)

Виктора спасло дело, которое поначалу он и делом не считал. В его детстве на всех деревенских посиделках была гармошка, и лет в двенадцать он взял в руки чей-то инструмент и попробовал играть.

— Я пиликал что-то, отец услышал и говорит: о, я тебе на день рожденья гармошку куплю. И купил. Но вот чужую я «драл», а как появилась своя, плюнул и года три не подходил, — смеётся Виктор. — Потом взял в руки, одну песню подобрал, вторую и сам не заметил, как научился. А к шестнадцати годам я уже в ансамбле играл.

Со многих ракурсов Орловка выглядит декорацией к сказочному фильму

Позже Виктор поступил в челябинский музыкальный колледж, но учиться не стал:

— Мне там организовали прослушивания, и я припёр на автобусе всё, на чём играл: балалайку, гитару, гармошку. Они послушали и сразу сказали — берём. Но заочной формы у них не было, а уезжать из Орловки я не хотел. А тут подходит ко мне одна женщина, преподаватель, и говорит (я её слова сильно запомнил): ты вот научился играть сам — вот и играй. Мы тебя сейчас отшлифуем, подгоним под стандарты, и будешь как тысячи других музыкантов. А сам ты гораздо ярче. У меня же даже пальцовка другая была: чтобы играть по науке, нужно всё во мне сломать. Так что нет, я не профессиональный музыкант.

Жизнь возвращается в село: сначала его наводняли дачники, теперь всё больше народу хочет осесть здесь навсегда

Музыка вытащила Виктора из трясины, в которую Орловка погружалась лет двадцать назад. По его словам, было большим облегчением осознать вдруг, что он может зарабатывать именно тем, что у него получается естественным образом.

— Конечно, деньги тут невеликие, но они хотя бы есть. Я аккомпаниатором работал в местном клубе, потом с концертами ездить стал, на свадьбах выступал: бывало, по три концерта в день — как вспомнишь, так вздрогнешь, — говорит Виктор.

Он вспоминает Виталия Вольфовича, челябинского музыканта и телеведущего, который заметил Виктора и существенно помог его карьере. И попутно сетует, что сейчас ситуация ровно обратная: выступлениям мешает коронавирус. За последний год весь «промысел» Виктора рухнул: отменилось с десяток концертов, включая челябинские, пришлось закрыть семейное ИП.

— И дело же не только в самих ограничениях, — расстраивает он. — Вот иной раз и концерт вроде бы разрешён, а люди уже не идут, боятся. Что-то сломалось в них.

В доме у Виктора есть звукоизолированная студия, где он пишет «минусовки», сочиняет песни и поёт
А прямо за стеной студии живёт музыкальный пёс, по мере сил подпевающий хозяину

Но уезжать из села и искать альтернативы Виктор не хочет:

— Я всю жизнь в Орловке, — заключает он. — Вот к дочери в Челябинск съезжу, и мне суток хватает — невыносимо там, ужас просто.

Его не пугают ни разливы реки Катав, которые весной тащат к его огороду ледяные глыбы, ни безденежье. Вместе со своей женой Светланой он всё же надеется вернуться к занятию, которое держит его и материально, и морально.

Наше общение прерывает сосед Виктора, который зашёл к нему после собственного дня рожденья попросить воды и помидор (в качестве детокса). Деревенская жизнь имеет свою специфику.

Искали место для селфи? Попробуйте Орловку

Кстати, задолго до землетрясения Орловка уже попадала в газетные хроники: восемьдесят лет назад, весной 1941 года, когда её жители увидели падение метеорита, оставившего на снегу липкий красный след. Кратер, правда, нашли в районе села Тюбеляс в 30 километрах от Орловки, а сам метеорит толком не исследовали — началась война.

Катав-Ивановск. Во всех городах горнозаводской зоны точку отсчёта (и географическую, и временную) задаёт заводская труба

Места на западных склонах Уральских гор невероятно красивы, но как будто забыты. Раньше их питала чугунная империя и Транссибирская магистраль, потом — эвакуированные советские заводы. Но XXI век так и не решил, что с ними делать: то ли поддерживать здесь хоть какую-то промышленность, то ли делать ставку на туризм и эко-поселения. Или вообще оставить до лучших времён.

Но чего у этих краев не отнять — это харизмы. Посмотрите, например, как живут два Катава и Юрюзань и соседнее село Серпиевка с его пещерным градом. Очень интересное впечатление оставляет город Сим: здесь есть даже благоустроенный пляж.

Кстати, недалеко от этих мест один предприниматель строит пеший маршрут длиной 500 километров, который соединит Магнитогорск с Миассом.

12 Comments

  1. >Раньше их питала чугунная империя и Транссибирская магистраль

    Будем учить Артема и дальше))). Почитайте например Д.Н. Маминым-Сибиряка путевые заметки по Уралу. Ничего там не питало, все было тоже самое, вопросы были те же самые, за исключением некоторого периода советской истории, когда были большие вложения в инфраструктуру (образование, медицина и в том числе для производства с/х продукции), но насколько это все было экономически выгодно непонятно.

    1. Не уловил вашу мысль, но «чугунная империя» в диких местах построила дороги и предприятия, которых без оной именно в тот момент бы не возникло. Конечно, уровень жизни были ниже, не только там, а по всем мире. Но мыслите дифференциально — в середине XVIII века из-за общеизвестных причин эти края из пустынных превратились в достаточно обжитые (я в данном случае не обсуждаю, какой ценой, речь не про личный комфорт). Сейчас же эти края не то что бы умирают, скорее, медленно деградируют (производная отрицательна).

      1. Обжитые в смысле бежали в более вольные края?

        Население империи было далеко за 100 млн. (доходило до 180), вот теперь уточните сколько людей там жило на то время, в обжитых местах, когда требования к обжитой жизни были минимальны, а сельское население максимально.

        Такие села могут выжить только животноводством, но для этого нужно развитие мелкого бизнеса на законотворческом уровне. Грубо говоря в какую пятерочку небольшой фермер продаст мясо? а до города далеко.

        Что касается тур бизнеса, большинству людей нравятся горнолыжные курорты (которые у нас есть) и море с солнцем. (и там он развивается что называется вопреки)

      2. Простите, ваш посыл не понимаю. С чем спорить или соглашаться тоже не знаю)

        «Обжитые в смысле бежали в более вольные края» — вы нейросеть? 😀

      3. Про животноводство, кстати, спорный тезис, если речь не идёт о хорошо поставленном фермерстве. Но если мыслить такими категориями, многие виды хорошо поставленного бизнеса могут дать толчок небольшому селу, поэтому ваше «только» звучит как минимум дискуссионно. Летом, как сейчас, скотину банально нечем кормить.

      4. Стесняюсь даже спросить, что же там выращивают в Вашей деревне?

        Вопросы то надо освещать, куда же они девают молоко, мясо и яйца, и сколько это стоит. (а если скотину нечем кормить значит она в наличии) А вы все агротуризм))

        В коммерческие тайны Вас видимо не посвящают.

      5. Серьёзно, к чему этот разговор? Какие-то издевки между строк, только не пойму причину. Вас что-то раздражает — скажите прямо.
        В «моей» деревне растят скотину для собственных нужд, скорее, от безвыходности. Рентабельность дела (я не говорю о его трудоемкости) под большим вопросом. При наличии предприятия люди пошли бы работать туда, а мясо покупали бы у крупных хозяйств. Я не говорю, что скотоводство это вообще тупиковый путь, нет. Но вряд ли единственный. А сельский туризм тот же, который (как я понял) вы не любите, тоже не является панацеей, но какую-то синергию между городом и деревней породить бы мог.

      6. Так и Вы тоже поймите.

        Сдавать умерший жилой фонд в аренду это одно.

        А нормальная новая даже изба, это совсем другое и стоит совсем других денег.
        И это тоже одна из проблем, в том числе агротуризма, нормального леса (в смысле пиломатериалов) по вменяемой цене у нас нет. (удивляйтесь сколько хотите)

        И кто тут над кем издевается?

      7. Ну, то есть вас именно мои тезисы об эко-туризме возмущают? Ну, это странно. Я не делаю из этого явления культа, типа бросайте все дела и ориентируйтесь только на туризм. Мне просто видится тут наличие спроса и предложение, и в той же Серпиевке в этом году поставили несколько очень интригующих коттеджей (в фотоотчете они есть). Значит, кто-то видит в этом потенциал.
        С вашей логикой получается, что туризм в принципе не возможен. Меня это всегда в Европе поражало, едешь-едешь по какой-то перди, кругом леса и скалы, выруливаешь на холм, а там стоит двухэтажный дом-гостиница, семья в нём живёт, принимает гостей (B&B), предлагает какие-то «активити»: где-то это хайкинг, где-то лошади или что-то ещё. Так посмотреть, так тоже не рентабельно, но живут. Тут, наверное, как дело поставить.
        Мой главный тезис в том, что этот сегмент недооценён. Я не говорю, что 100% туризма и 100% селян должны быть именно такими, может быть, в обоих случаях это лишь 2-3%. Но сейчас и этого нет.
        Да и примеров, когда на чистом энтузиазме делают туристические локации, много. Под Непряхино вон контактный зоопарк офигенный, а в той же Орловке страусиную ферму местный житель делает. Я думаю, это вопрос грамотности подхода, а не какой-то фундаментальной невозможности.

      8. C моей логикой от тех деревень, что у нас сейчас есть, останется очень мало. (если ничего не менять)

        Чтобы их осталось больше нужно менять конкретные законы.

        А с предложениями заниматься агротуризмом вот те 2-3% и останутся, причем далеко не факт, что в виде аутентичных деревень, т.к. это дорого. А скорее в виде недо-коттеджей.

        Надеюсь Вы это можете понять и принять.

      9. Мои посты — не трактаты о том, как спасать русскую провинцию в глобальном смысле. Я просто между строк (в комментарии, в ответ на комментарий другого пользователя) упомянул такую возможность, вы же сделали нелепый вывод, будто я считаю это некой панацеей. Но нет. Есть множество проблем у маленьких селений, если потрудитесь почитать статью выше, некоторые из них упомянуты, о путях спасения я не рассуждаю, потому что судить тут должны специалисты. Но и туризм кажется мне вполне рабочей инициативой, и не обязательно загоняться в какие-то шаблоны, должна ли это быть только изба, или только коттедж — диапазон тут огромен. Недавно я писал про пешую тропу, раньше показывал опыт нацпарка «Таганай» и так далее. Ещё раз: мой тезис лишь в том, что спрос на сельский туризм на Урале ощущается, но не нужно его воспринимать так, словно этот спрос вытащит всю глубинку. Вообще не про это речь.

Добавить комментарий