После прошлой статьи о проблемах в педагогическом университете (ЮУрГГПУ) прокуратура завела административное дело на руководство вуза за просрочки зарплат, однако в корне ситуация не изменилась. Я встречался с ректором университета Александром Кузнецовым, но с тех пор все усугубилось настолько, что доведенные до отчаяния сотрудники записали обращение к президенту России.
Это, конечно, крайняя степень отчаяния. Поэтому сотрудники откладывали этот шаг, сколько могли. И мне, честно скажу, не по себе.
После выхода прошлой колонки я написал пресс-службе вуза, что единственный выход из ситуации — это диалог, и что сотрудников нужно услышать. Подключилась администрация губернатора и министерство образования Челябинской области, вероятно, поэтому ректор согласился в итоге встретиться с коллективом библиотеки в прошлый четверг. Я послушал запись разговора. Его можно суммировать так: «Я не очень знаю, сколько вас тут должно быть, но все равно денег нет, поэтому будем сокращать».
После прошлой статьи десятки сотрудников вуза выразили нам поддержку, однако открыто выступить не решились (хотя некоторые близки: говорят, ситуация похожа на медленное удушение). Кто-то молча уходит, кто-то надеется, что уволят не его.
В библиотеке сокращение приобрело непропорциональный масштаб: из 19 активных сотрудников планируется уволить семь, остальных посадить на минималки. Уже сейчас у семи сотрудников зарплата упала до МРОТ — 22 400 рублей. И резка продолжается.
В разговоре с ректором сотрудники попытались донести мысль, что массив из 700+ тысяч книг — это не их прихоть и не балласт. Это результат долгих вложений вуза в библиотечный фонд по запросам его преподавателей и в русле образовательных стандартов. Количество книг соответствует нормам (закону «Об образовании РФ» и т. п.), и это нужно, в том числе, для аттестации вуза. При этом сокращение сотрудников библиотеки в последние годы уже привело к резкому росту нагрузки на человека, а предложенная ректором схема, фигурально говоря, — это выстрел в ногу.
Ректор настаивает, что финансовые проблемы вуза связаны с недобором студентов. Это очень любопытный тезис, с которого я начал наш личный разговор с Александром Кузнецовым. Я сказал:
— Недобр студентов — это зона ответственности сугубо ректората вуза, и странно перекладывать это на сотрудников, которые не занимают набором.
Я показал ректору смартфон с открытым сайтом ЮУрГГПУ — одна из точек входа для абитуриентов. Что мы видим? Сайт не адаптирован под мобильные устройства, шрифты не читаются, в ленте новостей — заседания, чиновники, казенный язык. Такая же картина — в соцсетях. «Ректор принял участие в круглом столе». «Иностранным студентам рассказали о правовых аспектах». «Министр обсудил стратегию с родительским комитетом».
Я продолжил:
— Сделать современный сайт — задача сегодня относительно простая и быстрая. Я вижу, что за почти два года не сделано даже этого.
Наверняка это не единственная и не главная причина недобора студентов, но она показывает отношение ректората к поставленной задаче. Где рассказ о самом классном общежитии в городе? Где информация о стипендиях и грантах? Где лица харизматичных преподавателей? Где видеоблог с уроками и мастер-классами? Где новости, которые мы, как СМИ, можем опубликовать, потому что они интересные?
Мы долго говорили. Ректор настаивал, что проблемы с финансированием начались давно, как и потребность в сокращениях, и что стоит задача привести соотношение числа студентов и сотрудников к новому нормативу. Почему-то эту задачу он настроен решать, срезая знаменатель, а не увеличивая числитель.
Показатели вуза падают, и дело вовсе не в демографической яме: в этом году в вузы поступает поколение 2006–2007 годов, когда начинался десятилетний бэби-бум. Но педуниверситет теряет долю, то есть падает быстрее «рынка»: это признает и ректорат. Значит, все силы нужно бросить не на борьбу с загнанными в угол коллективами, а на решение этой задачи. Я сказал:
— Знаете, Александр Игоревич, когда я увижу вас и проректоров на Кировке с мегафонами, зазывающими поступать в педвуз, я поверю: вот теперь сделано все, что возможно. И тогда мы будем на вашей стороне и, вероятно, как СМИ, поможем разогнать тему и популяризировать вуз. Нам нужен хороший повод, а не заседания чиновников.
Ректор ответил, что не уверен в эффективности идеи с мегафоном. Не настаиваю. Но что-то надо делать. Пока цель расходится с методами. Декларируется увеличение набора студентов, делается — недифференцированные сокращения сотрудников. Я назвал это «ковровыми бомбардировками» (ректор не согласился с метафорой).
Вуз, как я понял, отказывается от охраны. Это экономия, да. Но произойдет инцидент, как недавно в челябинской школе, и мы будем гадать, почему психопат с молотком прошел свободно. Охрана — не панацея, но ее полное отсутствие выглядит перебором для вуза, состоящего из многих корпусов.
Касательно библиотеки, во время нашего разговора ректор настаивал на повышении эффективности, но почему-то оно по умолчанию подразумевает сокращение 37% штата. Уведомления на семь человек выписаны, кто именно попадает — непонятно, коллектив в панике. Кадровые службы университета бегают за сотрудниками библиотеки и предлагают писать добровольные соглашения на отказ от доплат. Это уже попахивает опричниной.
— Если мы хотим от людей добиться эффективности, они не должны чувствовать себя униженными и запуганными. Нужно развернуться к ним лицом, а не кошмарить их, — сказал я. — Пусть люди хоть немного почувствуют, что вы на их стороне.
Ректор предложил предоставить ему данные о нагрузке на сотрудников библиотеки за последние годы. Логика такая: количество студентов снижается, а потому и библиотеку нужно сокращать. Я сказал, что требование справедливо, и что данные у него будут оперативно. Файл был у него часа через три-четыре.
Вот что получается: с 2010 года по наше время количество сотрудников библиотеки сократилось с 45 до 22, включая декретниц, из них активны 19 сотрудников. То есть штат сократили вдвое. Согласно приказу Минкульта минимальная численность сотрудников для библиотек такого масштаба составляет 66 человек.
Количество зарегистрированных читателей за этот период упало меньше, на 10,7%, до 14 697. Средняя нагрузка на сотрудника за 15 лет возросла на 90% по фонду и на 45% по объему книговыдачи. Если сократить сотрудников еще на семь человек, эти показатели пробьют потолок, а если заставить людей впахивать за 22 440 рублей, не исключен исход и оставшихся.
Ректор хотел увидеть цифры. Он увидел. Вскоре директора библиотеки вызвал проректор и сказал, что план остается прежним, сокращение семи человек и снижение зарплат. Я написал Александру Кузнецову, что это странно: требовать данные и не делать из них выводов. Он ответил, что решение еще принимается и так далее, но я, честно говоря, уже потерял веру. По-моему, меня просто забалтывают.
Столь катастрофическая нехватка денег требует отдельного изучения. Опустевшая казна вуза объясняется только сокращением числа студентов или чем-то еще? Я не знаю ответов. Это вопрос к надзорным органам. Может, федеральные деньги не доходят? Или уже принято решение о демонтаже вуза, но проводится оно без шума и пыли?
В конце января я направил запрос в Министерство просвещения РФ, но ответа не поступило. 20 февраля я позвонил туда, и пресс-служба сослалась на то, что не получила документ. Я переслал его повторно: мне подтвердили, что ответ готовится.
Вероятно, сейчас решается судьба вуза. Либо его пустят под нож, либо оставят. Если первое — то нужно сказать об этом открыто и решать, правильно ли это в условиях дефицита учителей. Если второе — важно действовать быстро и конструктивно: новый сайт, новая пресс-служба, мегафон, Кировка, чес по школам, работа со СМИ. А гнобить сотрудников — решение хоть и простое, но бесперспективное.
Вообще ощущение, что ВУЗ уже вошёл в штопор и готовится к кончине. И при таком фоне вокруг и имеющихся вводных, как-то трудно рассчитывать на увеличение числа студентов, мало кто захочет стать частью этого тонущего корабля. Тут ситуацию нужно резко переламывать улучшая привлекательность заведения по всем фронтам, а на это денег нет, денег нет даже на библиотеку.
Да, к сожалению…
Ректору бы нормальную команду найти, которые умеют с людьми работать и результата достигать — проще бы дело пошло. Топорно они, на мой взгляд, работают. То по командировкам катаются, потом приезжают и начинают шашкой махать
Даром преподаватели время на них тратили…
Если есть спасение, то оно в пролах…
К сожалению, только пролы и нужны новой картине мира.
«и мы будем гадать, почему психопат с молотком прошел свободно» В «проклятой коммунистической империи» (СССР) все психопаты стояли на учете либо в дурке. Сейчас их всех распустили по домам, типа «не опасны». Зато под эту сурдинку можно требовать охрану, магнитные рамки и т.д. и т.п. Очень удобно. И выгодно! Кое-кому.
Описанное вами имеет место быть. Плюс еще люди с ПТСР скоро пойдут.
Но есть и другой аспект: во всем мире сейчас проблема «одиноких волков» — то есть люди внешне здоровые, на учетах не состоящие, в экстремистских сообществах не замеченные, которые внутри себя вынашивают какие-то буйные идеи и потом идут вписывать себя в историю. В США это есть, в Европе, в России.
Моя теория, что количество таких «одиноких волков» пропорционально уровню деградации общества. Когда люди тревожны, озлоблены, не могут реализоваться, не видят перспективе, не чувствуют плеча, им легче впадать в крайности.
Психопатов, кстати, на свете немало. Точно не помню, но там какая-то ядреная величина, типа 1% от общества. То есть среди ваших знакомых наверняка есть 2-3 психопата, которые в обычные время, если их не триггернуть, ведут себя как вполне приятные люди (психопаты часто обаятельны и умны).
Так что, да, идет время, когда охрана будет нужна.