Зачётный дед: два часа из жизни военного, который стал курьером

— У твоего велика цепь надо смазать, — говорит Александр Шкробот, пока мы наяриваем по Соне Кривой в прямо-таки спортивном темпе.

Он внимателен к таким вещам. Его велосипед в хорошей форме, потому что волка кормят ноги, а курьера — колёса и немного смартфон. Только Александр не похож на типичного делирвери-боя, и идея этого репортажа возникала у нас каждый раз, когда мы видели его белую бороду, летящую где-нибудь в районе Кировки.

Мы и сейчас несёмся к ресторану восточной кухни, откуда нужно забрать суп фо-бо с рисовой лапшой, чтобы доставить сей загадочный продукт на улицу Елькина. Я думал выяснить по пути, как Александра угораздило стать курьером, но он сходу взял такой темп, что  беседы остались на потом.

Но всё же любопытство сильнее.

— Это… уф… простите… сколь же вы так наматываете? — пересиливаю я шум ветра.

— Когда как! — кричит он в ответ. — Смена у меня 12 часов: бывает всего 40 километров, а бывает и 80.

В принципе, проехать на велике 80 километров — задача для большинства посильная, но одно дело проделать это где-нибудь на загородном шоссе, и другое — в мегаполисе с его заносчивыми бордюрами, разгонами, торможениями и ездой впритирку к машинам. А добавьте ещё фактор погоды: Александр, например, ездит и зимой, и летом.

После прибытия к ресторану Александр отмечается в приложении, и мы ждём минут пять, пока заказ подготовят и пригласят забрать. На доставку до Елькина (примерно 2,5 километра) нам даётся полчаса, что вполне достаточно, но проблема в том, что далеко не всегда заказ готовят быстро.

— Бывает, тебе на доставку даётся полчаса, проходит 35 минут, а заказ ещё в работе, — объясняет Александр. — Тогда диспетчеры связываются с клиентам, просят перенести время. А бывает, что остаётся несколько минут и нужно за это время уложиться. В крайней случае пишешь объяснительную: есть специальная форма в приложении.

В общем, жёсткий тайминг — одна сложностей в жизни курьера. Тут нужна стрессоустойчивость, чтобы не впадать в отчаяние при каждой накладке: в России-то с пунктуальностью в принципе беда.

А вот ещё одна сложность — найти адрес. Навигаторы спасают, но не всегда. Мы мчим на Елькина, 85/1, и смартфон приводит нас к одиноко стоящему киоску по продаже воды. Не то чтобы я не верил в продавцов воды, но интуиция и растерянные лица внутри киоска подтверждают, что мы ошиблись.

Но времени на раскачку нет, потому что приходит новый заказ — теперь в ресторан на Кировке, где нужно забрать том-ям. Это зона ответственности другого диспетчера, и Александр предполагает, что на том участке просто кончились курьеры или они не успевают, поэтому его перебрасывают им в подмогу.

По образованию Александр строитель. Он служил по контракту в армии, а последние годы работал в самых разных местах. До службы доставки, например, был охранником в горбольнице №1 — сидел у шлагбаума.

Потом пришлось искать работу. Тут он и увидел на улице курьера, заинтересовался, расспросил о нюансах и подал заявление. В одну из служб доставки Александра не взяли: не подошёл под возрастной лимит 45 лет.

— Я ещё инвалид третьей группы, онкология второй степени, — говорит он.

— Ничего себе…

— Все сразу начинают: ой, да как же, да что же… А, знаете, ничего: и с онкологией жить можно, — говорит он весело, не сбавляя хода.

Работа курьером пошла здоровью на пользу.

— У меня ещё инфаркт был. После него — тахикардия и давление 170, — вспоминает Александр. — А из-за сидячей работы охранником у меня был вес 98 килограммов. Так что в первые дни было, конечно, тяжело.

Тем более вышел он в январе, и хотя кажется, что зимой жизнь замирает, работы у курьеров в иные дни не меньше, чем летом.

— Зимнюю резину поставил и вперёд, — говорит Александр. — А ещё экипировку выдают и на случай дождя, и на морозы.

— Но всё-таки в межсезонье кататься тяжело?

— Не знаю, — пожимает он плечами. — Работа есть работа. Я так к этому отношусь.

За пару месяцев такой работы Александр сбросил 14 килограммов и давление пришло в норму.

— Бывает, конечно, устаёшь, если заказов много и график жёсткий. Ну, или бывает в торговый центр «Горки» или «Алмаз» нужно ехать из центра, — говорит он. — Но, в целом, я уже привык и хотел даже перейти на смену 14 часов, только жена не разрешила: боится за меня.

Путь от Елькина до Кировки показался мне сумасшедшим, как падение в кротовую нору: я видел вспышки светофоров и мелькание зелёного рюкзака впереди. Навигатор привёл нас к очередному ресторанчику восточной кухни, где тоже проявили расторопность и вынесли заказ минут за пять, оставив нам полчаса на доставку до Энгельса.

Теперь наш путь лежит на улицу Энгельса, примерно в то же место, откуда мы начинали.

Когда начался коронавирусный кризис, 19-летняя дочь Александра осталась без работы и тоже устроилась в службу доставки. Для неё это, скорее, возможность перекантаваться на время поиска нормального места, но всё же лучше, чем ничего.

Сам же Александр, похоже, нашёл в этой сравнительно молодой (для России) профессии свой дзен. Он набрал форму, его не пугает погода, а люди реагируют на него как на деда Мороза: он ведь тоже доставляет приятные сюрпризы. И даже машины как будто не так сильно затирают его на дороге, хотя ездит он весьма отчаянно.

Говорить о денежных вопросах Александр не захотел, но я и не настаивал: не всё решают деньги. Помимо гонорара за доставку, который зависит от расстояния, он иногда получается чаевые от благодарных клиентов: 20, 30 или 50 рублей. Вероятно, в такси можно заработать ощутимо больше, но там и расходы другие, да и работа не такая кайфовая. По крайней мере, если на дворе лето.

— Вы возите деликатесы людям, а сами поесть успеваете? — спрашиваю.

— Если пауза возникнет — успеваю. Беру с собой термос из дома и бутерброды.

Хотя работа курьером — это в каком-то смысле самый низ пищевой цепочки, всё зависит от человека. Есть люди, которые привносят достоинство в любую профессию, и у нас как раз тот случай. Да и вообще есть в образе курьера своя романтика: легко представить сказочную историю, в которой днём ты — деливери-бой, а по ночам — автор будущего оскароносного сценария. Или просто хороший человек.