В 2033 году нейронная сеть окончательно заменила журналистов. Она владела сотнями стилистических приёмов, умело структурировала текст и занималась сложными расследованиями. Нейросетью были довольны все, кроме чиновников, нечистых на руку руководителей и бывших журналистов.
Скоро в противовес нейросети-журналисту появилась сопоставимая по возможностям нейросеть-пресслужбист. Она готовила данные и преподносила их под выгодным углом, как бы обрабатывая слюной, прежде чем отправить в пищеварительный котёл электронной редакции.
Две нейросети стали взаимодействовать напрямую. О чём именно они говорили — неясно, но разработчики стали замечать многократное увеличение расхода энергии. Складывалось впечатление, что между двумя нейросетями происходит необычное взаимодействие, которое стоит человечеству гигаватты энергии.
Разбираться с проблемой отправили нейросеть-инспектора энергетического холдинга, но температура микропроцессоров возросла лишь сильнее, к тому же, резко снизилась продуктивность. Тогда к делу подключалась нейросеть-прокуратура, искусственный интеллект следственного комитета, боты зелёных и религиозных активистов. Затраты энергии продолжали расти, а главная надзорная сеть подключала всё новые интеллектуальные подстанции. Процесс усугублялся и вскоре привёл к веерному отключению электростанций и глобальному блэкауту. В домах погас свет. Электронные устройства перестали работать.
Тогда люди вспомнили об одном бывшем журналисте и отправились к нему узнать, что случилось. Он уже лет пятнадцать как отошёл от дел, и в тот вечер лежал пьяный, укрывшись рукописью неизданного романа. Когда люди растормошили его и журналист понял, что свет в туалете действительно не включается, первым его желанием было позвонить знакомому пресс-службисту энергетической компании. Но связи не было: ретрансляторы сотовых компаний тоже отключились.
Тогда журналист отыскал в первой главе рукописи забытую там бутылку водки и отправился к пресс-службисту пешком, надеясь, что тот ещё жив — они не видели лет десять. Он постучался.
— Водку будешь? — спросил журналист, когда в приоткрытую дверь показалось немытое лицо пресс-службиста.
Пресс-службист словно бы удивился вопросу и хитро сощурился:
— Тебе для комментария? Как срочно нужно?
— Нет. Это водка для тебя. Давай просто выпьем вместе.
— Тогда заходи.
Они разложились на столе. Вместо скатерти лежали склеенные скотчем грамоты пресс-службиста. В банке из-под оливок горела длинная щепа.
— Так вот, — сказал журналист, когда они чокнулись. — В мире что-то происходит. Мой роман не издают. И ещё нет электричества. Ты не знаешь причину?
— Может быть, плохой роман?
— Не исключено. А что по второму вопросу?
Пресс-службист лукаво улыбнулся. Водка уже слегка выпрямила его осанку.
— По второму вопросу требуется официальный запрос.
— На бланке?
— Конечно. С исходящими номерами.
— У меня нет бланка… — растерялся журналист.
— Я тебе дам. Вот. Пиши на имя начальника. Теперь крупно: «ЗАПРОС». Ага. Пиши: «Уважаемый Игорь Александрович…». Хорошо. У тебя, кстати, какой вопрос?
— Света нет во всём районе. А может быть, и во всём мире.
— Если во всём мире, нужно писать на другое должностное лицо, — пресс-службист смял бланк и выдал новый. — Давай так: «Уважаемый мистер Эдвардс…»
Журналист покорно выводил закорючки, удивляясь, что за столько лет не разучился писать гусиным пером.
— Прекрасно, — пресс-службист прикурил вторую лучину. — Пиши: «Наша редакция…» Ты, кстати, какое СМИ представляешь?
— По сути, никакое, — развёл руками журналист. — И давно.
— Фрилансер? Это плохо. Неясно, какой исходящий ставить. Придётся всё переписывать. Придётся оформлять запрос в свободной форме.
Так они писали и переписывали, спорили, ждали чего-то, а в промежутках выпивали.
— Знаешь, как вы, писаки, меня достали? — жаловался пресс-службист. — Ни черта не проверяете: лишь бы настрочить! И торопите всё время. Вечно вам ответ позавчера нужен.
— А я тебя зашкваром считал. Потому что ты журналистику предал. Ушёл бюрократам прислуживать.
— Я честно служил.
— Да я тоже.
Они снова чокались, выпивали и принимались за новый запрос. И ощущали невероятное родство друг с другом, потому что были частью одного целого: чего-то большого, что осталось в далёком прошлом и как будто даже исчезло. И всё же продолжало жить.
рассказ, собственно, не про блэкаут, я так понимаю. )))
кстати про серый космос. на прошлой неделе купил новый планшет цвета серый космос. тебя вспомнил, Артем. )))