Небольшой бэкстейдж. Маяковцам статья об Озёрске не понравилась и накануне выхода, в воскресенье, их пресс-служба просила (или требовала, не знаю) его не публиковать. Насколько материал критичный — вы, вероятно, уже решили сами, сам я думаю, он вполне сбалансированный. Мне ставили задачу показать город, но делать это без привязки к специфическому наследию было бы странно.
Проблема тут в другом: атомная промышленность живёт по советским стандартам, где о любом её проявлении нужно говорить, как о покойнике — либо хорошо, либо ничего. Атомщики действительно устали от критики и хотят, чтобы помнили об их достижениях: я могу это понять. Но это справедливое требование в их системе координат превращается в желание вымарать из истории всё неудобное. Меня спрашивали, зачем я притащил в текст физика-ядерщика, которого они не любят, зачем вспомнил про рутений и аварии в первые дни после запуска реактора? Действительно, зачем я всё это сделал, ведь без них это была бы история сплошных побед и достижений. Ведь можно сделать вид, что не было ни аварий, ни облученных сотрудников, ни безобразного загрязнения Течи, которое происходило не только до 1957 года, но и потом. Можно написать про Озёрск как город-рай, забывая о том, что он стоит на весьма опасном фундаменте, и риски происшествий отнюдь не нулевые.
Атомщики думают, что журналисты просто ищут жареных фактов. Ну, отчасти, конечно: вы ищете новые виды изотопов, мы — читательское внимание, это наш KPI. Но дело не только в этом. Я согласен с Андреем Ожаровским, одним из героев статьи, что «куриная слепота» в вопросах атомной промышленности, расслабленность и самоуспокоение являются предпосылками возникновения новых атомных катастроф. Ситуация на «Маяке» касается не только Озёрска, а всего Урала, и потому население всей Челябинской области должно постоянно осознавать эти риски и помнить о случаях, когда они реализовывались. В этом — одна из целей статьи.
Атомщикам стоило бы наладить диалог с обществом, не заниматься только имиджмейкингом и не воспринимать любую критичность в штыки. Я понимаю, что этого не будет, и вайб советских подходов ещё долго будет довлеть над отраслью. Но это лишает общество уверенности, что если опять случится что-то страшное, будут приняты адекватные меры к спасению населения, а не лакировке неудобных фактов. ИМХО.
Если честно, я не нашел в статье таких прямо желаний автора указательным пальцем поковыряться в каком-то отверстии, чтобы потом сладострастно смаковать, что ему там удалось нащупать, выясняя, пластилин это или нет. На мой взгляд, вполне взвешенное исследование. Показал, чем город живет, что сейчас делает «утюги» с изотопами. Это больше какое-то провинциальный комплекс «местячковости», когда от любого упоминания… я бы даже назвал это не проблемами, а в общем, каких-то свойств места, собеседник резко переходит на визгливый тон. Ему кажется, что незаслуженно задели то и это, мало внимания этому и прочему. Это, кстати, напротив, характеризует госкорпорации, закрытые города и прочие крайне инертные механизмы застрявшими до сих пор в совке. Чтобы только про удои и не меньше цати литров.
Отчасти наложилось, что они ждали юбилейный материал. Но мне все равно непонятно, как сделать материал про один из самых страшных реакторов в истории на позитиве, даже если у этого реактора юбилей. Все равно что писать об атомной бомбе, не рассказывая, для чего она. Их рутений триггернул, упоминание инцидента в день запуска и далее со всеми остановками. А вот озерчане наоборот больше респектов слали
По-моему, ты абсолютно в своей этнографической манере описал город. Не занимая никакой позиции и при этом неравнодушно. Так мог написать житель города, которому он дорог. Такое созерцание)
Мы за последние десятилетия очень хорошо научились рисовать красивую картинку наверх. Это время, по моим ощущениям, сейчас уходит. Печально, что юбилярам по-прежнему хочется картинки.
Видишь, горожане и остались довольны. А вот Росатом крайне чувствителен к таким вещам. И я даже могу это понять, потому что большая часть жути творилась на заре атомного века, а люди многое переносят на наши времена, хотя стандарты изменились радикально. Поэтому Росатом как бы проводит черту между было и стало. Но делает это в такой лобовой манере, дескать, вообще нечего там копаться и вспоминать. И попутно на любые неудобные вопросы они отвечают молчанием (и требуют его от других), типа для поддержания имиджа отрасли. Но эффект получает обратным: доверие только снижается, подозрительность растёт. Вообще Росатом из-за режимности своих объектов, как мне кажется, научился жить в информационном комфорте. У них много проверяльщиков, и поэтому перед публикой отчитывать они считают как бы ниже своего достоинства, дескать, что этим дебилам объяснять. Но это в корне неверная позиция, и всё это самодовольство абсолютно необоснованно, потому что ворох накопленных ими проблем пока не имеет решения. И им удобнее делать вид, что проблем этих и вообще нет. Отсюда и острая реакция на того же Ожаровского. Как так, «Аннушка» до сих пор опасна? Ничего такого. О ней можно только хорошее в день юбилея говорить.
PS кстати, очень не хотел этот материал делать, где-то год или два прокрастинировал, потому что предчувствовал, что чем то подобным закончится
Вот это нежелание, постоянное недовольство оппозиционными настроениями, оно прямо пропитало насквозь мякиш нашего общества. Неважно, в чем эта оппозиция заключается: не колеблешься с линией костяка — на хер. Клеймить, изничтожать и навешивать различные ярлыки. Если человек задет вопросы, которые имеют значение для общества, не какие-то праздные, хайповые или хейтерские, а вполне обозначает проблемы, которые могут повлиять на тысячи людей — на хер. И для атомщиков это самый физик как заноза в жопе: постоянно зудит, лезет, мешает создавать приятные умиротворенные картинки не очень умиротворенной действительности. Для них вообще проблемы другого порядка, скажут: «хайпует, нашел столб какой-то, ну что за безделица этот ваш столб, опасности практически никакой, у нас вон в лабораториях работаем с охренелион рентген/час и ничего». Такое желание не решать накапливающиеся проблемы, а замазывать толстым слоем шпаклевки.
Да, всё так. Я отчасти понимаю раздражение промышленников эко-братией, ведь экологические стандарты — это такая резиновая вещь. Можно требовать какой-то первозданной экологии, которая в принципе не достижима, и тем самым выводить промышленников из себя. Но попутно они переносят это раздражение вообще на всех и предпочитают молчать.