После наших статей про педвуз и «битвы за библиотеку» мы обрели неожиданную популярность в академической среде. Многие выражают и матери, и мне поддержку, правда, только с глазу на глаз, непублично. И попутно обращаются за помощью с близкими по смыслу проблемами: дескать, не могли бы вы и нам тоже помочь.
Я глобально никому не отказываю, но проблема в другом: люди хотят решить проблему, но так, чтобы не быть причастными. Анонимно. Вроде как напишите, но будто это вы сами шли-шли и случайно нашли.
На днях обратился кто-то (даже имени не знаю): дескать, очень похожая ситуация в библиотеке другого вуза. Я говорю: окей, мы можем взять в работу, но кто вы и о каком вузе речь? Ответ: «Мне бы не хотелось светиться».
И в этом проблема, с которой мы столкнулись и в педвузе: люди вроде кипят от гнева и несправедливости, но как только доходит до действий — сразу в отказ. Хотя речь-то шла просто о том, чтобы рассказать о ситуации, как есть. Одна декан отказалась от согласованного разговора со мной буквально в последнюю минуту, написав: «Извините, я не буду». Наверное, на что-то надеялась. Теперь она, как я понимаю, бывший декан, потому что молчаливых секвестировать легче. Мы, на самом деле, скорее всего, тоже проиграем. Но хотя бы останемся при своих с точки зрения внутренней позиции.
Анонимность в таких делах не работает. Ну, во-первых, есть просто журналистские аспекты: я не могу писать о том, в чем не уверен. Жалоба может оказаться фейковой, и мне нужно понимать, что это реальные люди из реального вуза с реальным недовольством. Во-вторых, СМИ работают с аудиторией, а люди реагируют на эмоции других людей. Сухие выкладки о нарушении норм — это материал для обращения в прокуратуру. Для СМИ люди должны показать себя и свои настоящие чувства. Свое видение мира. Свое понимание справедливости. Никто не говорит, что это должны быть какие-то искусственные эмоции, нет: если еще не накипело, то терпи. А если накипело, давай работать, но риски будем принимать вместе.
И на этом этапе видна главная проблема нашего общество: боязливость и пассивность, смешанная у всех в разной пропорции. Я говорю людям: я готов помочь, но я не могу быть и продюсером, и актером сразу. В этой роли я могу написать авторскую колонку о том, что волнует лично меня и за что я готов ответить. А о том, что волнует лично вас, должны рассказать вы. Мы всегда готовы спрятать человека под псевдоним (как делаем, например, в статьях про срочников Чебаркуля), но сами должны понимать, кто он, куда обращался, какие документы имеет. Да и просто мы должны убедиться, что недовольство реальное: это чувствуется даже по разговору.
Последняя из обратившихся начала вроде как обижаться на меня: мол, вот вы одному вузу помогли, а остальным не хотите. Мне эти упреки странны. Ну, дескать, возьми вот с бухты барахты напиши историю непонятно какого вуза, авось поможет. Мать взяла на себя риски, пошла с открытым забралом, и это дало нам возможность аргументированно говорить с теми же чиновниками разных уровней. И в конце концов, это может плохо для нас обернуться, но это единственный путь что-то изменить. Также делают матери срочников из Чебаркуля или жители Горного. А здесь люди хотят что-то сделать чужими руками. У них есть протест, но пусть протестует кто-то другой, а я, если меня припрут, скажу, что был не при чем.
Опять же, речь же не идет о каких-то оппозиционных формах протеста: речь-то про обычное умение поставить себя на работе, в коллективе, с начальником. По сути, просто гражданская позиция, на которую ты имеешь право вне зависимости от режима (хотя режим может попытаться ее подавить). Никто не говорит, что нужно кидаться на людей и брызгать слюной: эмоции должны быть сообразны характеру человека и ситуации. Несогласие может быть культурным, и главное тут — не ярость или радикальность требований, а, скорее, умение завоевать сочувствие аудитории. Это нормальная работа СМИ и нормальная жизнь общества. Но у людей исчезло понимание того, что можно, а чего нельзя. Стерлась грань. У них в голове теперь все нельзя.
Кисло от такого общества. Тем более мы говорим про культурную элиту. Даже в советское время профессура, по-моему, была более склонна к риску и отстаиванию принципиальных вещей, а нынче сильные мира сего сильны только с теми, кто слабее их — так это и не сила, а просто естественный порядок вещей. Куда все делось? Почему в людях вообще исчез стержень? Сломали? Нет, не ломали: он сам растворился.
И это позволяет мять людей катком. Чиновник, типа педвузовского ректора, ощущает себя абсолютным князем, который может по прихоти ломать людям хребты без какой-либо ответки, ведь все боятся. И главное, чего бояться-то? Их, блин, уже увольняют, выживают, обдирают, но они все равно боятся. На расстрел поведут, и тогда слова не скажут, как бы чего не вышло. И сидят теперь эти бывшие деканы, проголосовавшие за реформу, и приспосабливаются к новой жизни. Хотя пару месяцев назад еще что-то можно было изменить, но на это требовалась некоторая решительность. Когда они бросили мать и ее библиотеку одних, у меня, по сути, не осталось оснований топить за весь вуз: пришлось и заниматься только библиотекой, что превратило проблему в совсем уж частный случай. А так ректор мог на голубом глазу утверждать, что все всем довольны.
И ладно бы речь шла о каких-то абстрактных идеалах, о чем-то дискуссионном. Но тут же разговор гораздо проще, он про ваши собственные жизни, про ваше будущее, ваши зарплаты, должности. Кому они еще интересны, кроме вас? Это та тема, где вас не обвинят в работе на чужую идеологию, потому что вы отстаиваете сугубо свое и имеет на это право.
Я понимаю, что боязливость — она заразна. Люди так думают: я полезу на рожон, меня уволят, а так, может, пронесет. Вот если бы толпа поднялась, смелым быть проще, а по одиночке никто отстаивать себя не хочет. Потому что, наверное, и нет себя. Нет того, за что ты готов бороться. Есть осоловелая покорность и надежда, что пронесет. Ну, вот оно и несет.
И да, я понимаю, что ситуация сейчас ни к черту, и денег у министерств нет, и приоритеты изменились. Да и люди в вузах работают в основном немолодые, им вроде как дрязги не нужны. Я не хочу никого раскачивать искусственно. Для меня такие статьи — это большая нервная нагрузка, часто бессонницы и прочее, поэтому я-то без них проживу. Мне приятнее ролики про Башкирию снимать. И понимаю я также, что статьи не всегда помогают. В той же ситуации с чебаркульскими срочниками все крайне печально. Матери бьются, но контракт есть контракт. Статьи не помогают, потому что власть, видя все это, неявно говорит: методы одобряем. И страшно быть тем одним, кто потеряет все, пытаясь выступать за всех. Но ведь парадокс в том, что теряют-то все равно. То есть осторожничать можно, когда есть надежда. А когда сына угоняют за ленточку или урезают зарплату до МРОТ, логика «как бы хуже не сделать» уже не работает. Потому что хуже уже наступило.
Я без иллюзий. Ну, то есть статьи в СМИ — это просто один из способов, далеко не волшебный, а последнее время все менее действенный. И соглашаться на него или нет, личное дело каждого. Да и ситуация действительно местами настолько плохая, что даже максимальное внимание властей ее вряд ли решит.
С другой стороны, ведь твои убеждения и твое ощущение справедливости — это не разменная монета, которую непременно нужно выменять на что-то полезное. Да, за это может прилететь и прилетает. Просто это та позиция, без которой тебе жизнь — не жизнь. И ты за эти убеждения впрягаешься не потому, что надеешься что-то выгадать, а потому что по-другому себя не видишь. Ну, как если дать тебе такую перспективу: будешь жить во дворце, но слугой, согласишься?
А у нас, получается, и общества как бы нет. Никто не то что за другого — за себя постоять не сможет. Так нас и употребят. Надежда лишь на следующее поколение: важно не передать эту зашоренность ему.
Очень важную тему поднимаешь. Эта осторожность уже все пропитала. Часто приходится бороться с ней намеренно, потому что естественные инстинкты подсказывают не высовываться.
Недавно сдал статью в Вестник ЮУрГУ, там про ценообразование в гособоронзаказе. Когда сдавал, попросил не указывать предприятие и должность (мало ли)).
Потом подумал и решил, что какого хрена: да, критика присутствует, но цель-то в том, чтобы проанализировать и предложить более эффективные механизмы. Без критики не будет развития. Даже анализа не будет.
Важная часть критики — это ее источник, то есть вся совокупность параметров среды, где она сформировалась. Без нормальной взрослой обратной связи невозможен нормальный взрослый диалог.
Написал, чтобы оставили мои данные)
Да и правильно. Я так рассуждаю: если захотят найти и покарать, вычислят в любом случае. Ну и надо, наверное, сейчас говорить и писать только то, за что сможешь ответить в кабинете следователя) Это не факт, что оправдает тебя, но по крайней мере, чтобы была твоя собственная внутренняя логика.
А так да, естественные инстинкты душат. Иногда вообще не хочется ни в какую повестку вникать и новостей не читать. В этой гонке на истощение государство потихоньку побеждает своих жителей, хотя это и пиррова победа
Недавно сформулировал для себя один вывод из практики: мы постоянно путаем подчинение закону и подчинение конкретному человеку, этот закон представляющему.
Получается, что несмотря на все твои права, который этот закон может предусматривать, фактически перед тобой всегда будет не закон, а его ситуативная трактовка, укрепленная властью.
В условиях неравных сил больше вероятности проиграть, поэтому большинство логично выбирает не связываться. А это уже развивает ситуацию в совсем нехорошую сторону: трактовки становятся локальной истиной, а власть — не статусом, а инструментом.
Так и живем, под пристальным взглядом вахтеров разных уровней)
Ну да, хорошо подметил.
А вообще нынешнее время будет интересно для историков как пример того, как люди легко и непринужденно мимикрируют под новые установки, которые еще вчера казались бы им неприемлимыми. Примеров много, скажем, отношение к американцам: то друзья-перезагрузка, то пиндосы, то снова многоуважаемые партнеры в борьбе с загнивающей Европой.
Наверное, действительно человека надо напичкивать хорошим гуманитарным (гражданским) образованием, чтобы он не был таким легковнушаемым. Правда, это уже не про современную Россию: сейчас детишек совсем другим накачивают, и спасает только обычная безалаберность этого процесса.
Поэтому в России нет профсоюзов.
И не надо вспоминать потешных типа Шмакова.
Которые «легли» ещё при Ельцине.
Люди хотят бороться за свои права чужими руками.
А когда надо выйти на митинг или подписать петицию, ну это вы сами там как нибудь…
Типа «активистов поувольняют под предлогом сокращения штатов, а ситуация не изменится. Я луче за углом покурю — получшеет — воспользуюсь, а не получшеет буду терпеть дальше».
Была хорошая подборка фото » родился — потерпел — умер».
Кстати, в педвузе профсоюз есть, моральную поддержку нам выразил, в остальном ну нафиг)
Я еще могу понять, когда люди боятся протестовать против чужой ситуации. Это плохо, отдает равнодушием, но, в конце концов, нельзя быть вовлеченным сразу во все.
Но тут речь о них самих, об их жизнях. И речь не про какие-то митинги с максималистскими требованиями «до основания, а затем», а с вполне себе локальными, местечковыми, на уровне «давайте соберемся всем вузом и решим, как жить дальше». Точнее, они собираются ученым советом, голосуют «как надо», а потом хватаются за голову — опять обманули.
Выскажу парадоксальную мысль: прежняя оппозиция отчасти усугубила ситуацию. Она была слишком зациклена на смещении власти, и любое недовольство пыталась канализировать в это русло. У вас дорогие плохие? Вы экологией недовольны? В подъезде насрано? Рецепт у них был один: свергать власть. Почему я и не воспринимал их серьезно, там одно политиканство было и минимум реальной организационной работы по решению проблем здесь и сейчас.
В итоге власть изрядно озверела и теперь любое недовольство квалифицируется как некий подкоп под государство, даже если речь о проблеме, которую можно решить в рамках существующей системы. И люди боятся, что их заподозрят в сочувствии радикальной оппозиции. Оппозиция стала как бы прививкой для режима: не убила, но сделал сильнее. Закалила иммунитет.
Сейчас вообще все проблемы сплелись в тугой клубок, и те же ректоры-беспредельщики получили свой мандат на резку коллектива просто от безденежья казны. У них реально нет денег. Почему? Наверное, много причин, но карликовый бюджет на образование — одна из них. Может, они и в другие времена не лучше были бы, но сейчас у них еще и типа госзадания есть на секвестр. И опять же получается, что выступая против вполне конкретных безумных идей ты вроде как выступаешь против государства — вот люди и боятся. Не в оправдание никому, просто так я понимаю ситуацию.
Хотя мне реально непонятно, почему в вузе, где ты проработал десятки лет, тебе затыкают рот, а ты молча терпишь.
Очень странна ваша точка зрения.
Я ещё должен впрячься за «прежнюю оппозицию»?
Конечно они виноваты в том, что Путин сделал рокировочку, а потом отмену двух сроков до и двух после.
А потом просто ввел прямые репрессии через Госдуму.
А потом СВО.
Вот вспомним Ройзмана. Он тоже «прежняя оппозиция»?
Или вот вспомним коммунистов?
Они в каком теперь статусе?
«Хотя мне реально непонятно, почему в вузе, где ты проработал десятки лет, тебе затыкают рот, а ты молча терпишь.»
Эти люди и работаю в ВУЗе потому, что кроме терпения в жизни никакого другого варианта для себя не видят.
Те, кто не терпел, уволились и работают в другом месте.
Я не в качестве спора, а так, мысли вслух.
Ну, реально: хочешь воевать с настолько крепким противником, как Кремль? Ну, воюй, но это как бы будет грязное и сложное дело, а Н. пытался его вроде как вполножки делать, с цветочками.
Господин Пригожин, в принципе, куда большую угрозу Кремлю, чем Н. за все годы деятельности, хотя я тут без симпатий — просто констатация.
А помимо великих сражений за престол есть еще обычная жизнь на местах, и она тоже должна иметь свои протесты, сфокусированные на менее глобальных идеях. Ройзман, если на то пошло, дофига хорошего сделал просто «здесь и сейчас», он не только в белом пальте ходил.
Но я не очень хочу сворачивать на душный спор об оппозиции, давайте тут останемся при своих — вам она близка, я не против. Я могу и ошибаться и мнение могу изменить в будущем.
Я просто пытаюсь понять причину нынешней пассивности людей, и она в том числе в том, что прежняя оппозиция проиграла и оголила весь этот фланг, грызется теперь за границей, влияния на жизнь не оказывает, зато тут теперь все максимально люто и людям уже отказано даже в самых простых формах выражения недовольства.
Хотя разумные возмущения вполне еще возможны, нужно просто четко видеть цель и не поддаваться на провокации. Хочешь, условно, свой двор улучшить — ну, вот и сфокусируйся на этом.
Как раз Ройзман сидел и принимал всех страждущих один день в неделю.
Что мог решал сам, что не мог — звонил во все инстанции и искал варианты.
Вот как раз работал «на местах» со своими горожанами.
Кончилось всё уголовным делом. И теперь никто этих горожан не принимает и вопросы их не решает.
А они (кому помог Ройзман) вышли в защиту Ройзмана?
Нет, не вышли. Вот и всё — моя хата с краю и я сам в ней никому не помогаю.
«Я просто пытаюсь понять причину нынешней пассивности людей, »
Почему вы нынешнюю пассивность видите какой-то особенной?
А пассивность 1937 года? А пассивность 1968 года?
Граждане не являются «единой массой».
Есть 2% активных и принципиальных, 20% патриотов и 50% флюгерников или типа того.
Если эти 2% подавить, то 50% флюгерников пойдут к патриотам, потому, что им некуда больше идти.
Так, что ситуация сейчас возвращается по аналогии к 1913-1917 годам.
Естественно никакая история не повторяется и выход будет совершенно другим.
«Хочешь, условно, свой двор улучшить — ну, вот и сфокусируйся на этом.»
Т.е. бюджет выделил на дворы условный миллион рублей.
Вы упираетесь рогом и «берете» весь миллон в свой двор, а остальные 100 дворов должны утонуть в мусоре? Неужели это хороший выход?
Ну, про Ройзмана я вроде то самое и написал. А что на защиту никто не вышел… Его взяли уже в тот момент, когда хребет оппозиции был окончательно сломан. Тут просто нужно смириться, что оппозиция прежнего образца проиграла — я это безоценочно говорю, опять же, просто констатирую. Пора уже забыть про нее и думать о какой-то новой оппозиции на других принципах (тема для отдельного разговора).
В остальном, согласен с вами — явление не уникальное. Да и у меня удивление возникает, наверное, в моменте — когда потом подумаю, вроде все и понятно (так адаптация мозга к новой норме и происходит)
>>Вы упираетесь рогом и «берете» весь миллон в свой двор, а остальные 100 дворов должны утонуть в мусоре? Неужели это хороший выход?
Ну, попытайтесь улучшить 100 дворов сразу. Я погляжу, поучусь.
«И на этом этапе видна главная проблема нашего общество: боязливость и пассивность, смешанная у всех в разной пропорции.» А всех смелых повыбили, Артем. Сталин, Ленин, Петр 1, никто смелых не любит. Выжили трусливые и осторожные. Сейчас ещё и «прививки», которые, разумеется, нам на пользу. Что там внутри? Какой геном туда встроили? Так что не удивляйтесь. Сами заслужили то, что имеем.
«Его взяли уже в тот момент, когда хребет оппозиции был окончательно сломан. »
Так вы то куда его относите?
Он и мэр и в Госдуме заседал — я считаю его достаточно глубоко встроенным в систему власти.
А что такое по вашему «новая оппозиция»?
Я вот вспоминал компартию и вы её тоже не оценили.
Опять же Пригожин был некой «конструктивной оппозицией»?
В чем долна быть «точка разделения» между старой властью и новой оппозицией?
Вот опять же строго проправительственная партия «Новые люди» вроде как должна была неким образом заполнить создавшийся дефицит политических сил. Но она пропала с радаров давно и… всё.
>>>А что такое по вашему «новая оппозиция»?
Долгий разговор. Я не знаю, есть просто отдельные мысли. Как-нибудь соберусь, сформулирую.
>>>Опять же Пригожин был некой «конструктивной оппозицией»?
Нет, конечно. Он в принципе оппозицией не был, и в этом даже есть определенный смысл. Куда проще поменять власть, находясь внутри нее.
>>>В чем долна быть «точка разделения» между старой властью и новой оппозицией?
Старая власть не может предложить ничего, кроме идеи самоценности вооруженной борьбы за черт знает какое (15-ое?) место в миропорядке. Я думаю, «новая оппозиция» прежде всего должна нащупать другой путь, не отрицающий полностью идею армии, но не возводящий эту идею в параноидальный абсолют. Мне видится, что новая оппозиция: это вот все те люди, что уже за***лись от происходящего и хотят что-то создавать, а не разрушать.
«вооруженной борьбы за черт знает какое (15-ое?) место в миропорядке. »
Мы же (Россия) в лице МИДа и президента ведем переговоры с США о судьбе «какой-то там Украины». Прогнившую Европу игнорируем.
Китайский президент прилетал на праздники лично.
Россия в лице властных структур наоборот видит себя тройке устроителей планетарного правопорядка — США-Китай-Россия.
«Я думаю, «новая оппозиция» прежде всего должна нащупать другой путь, не отрицающий полностью идею армии, но не возводящий эту идею в параноидальный абсолют. »
Армия это не политическая структура. Это исполнительный механизм государственной власти.
«хотят что-то создавать, а не разрушать.»
Так ведь никто не мешает. Тем боле сейчас появилась актуальность импортозамещения. Давайте отличное кино снимать назло Голливуду и Канскому фестивалю? Причем тут политическая борьба?
А президентом будет Путин, потом, Шойгу, потом Володин, потом другие партийные функционеры. В этой структуре запасных уже достаточно.
Ну, вы спросили, я попытался ответить. Что касается «создавать никто не мешает»: ну да, в пустыне никто не мешает травам расти, но они там почему-то не растут
«Россия в лице властных структур наоборот видит себя тройке устроителей планетарного правопорядка — США-Китай-Россия.» Достаточно посмотреть долю ВВП каждой из перечисленных стран, чтобы понять, что России там делать нечего, в этой тройке.
И ведь не только в ВВП. В какой области мы в тройке, кроме, может быть, военщины? Если где и находится на хороших позициях, это еще недобитое советское наследие, типа атомпрома. А так в нынешних условиях у страны полностью исчез стимул к внутреннему развитию, и причин тут много, от чисто экономических до простой психологии. Трудно развиваться, когда бизнес могут отжать, когда кредиты дорогие, когда то ли вернуться западные компании, то ли санкции усилятся.