Не мужик

В четверг 23 февраля отец напился, и, усадив меня на кухне, принялся вспоминать армейскую молодость. Это напоминало игру в теннис, когда подает всегда один.

Он говорил про обмотанный изолентой руль БТРа и мозоли. Про старшину Бадреева, который мог харкнуть через зубы метра на три. Про кумыс, которым напоила его таджичка, после чего отец схватил ангину.

Отец большой, сутулый, и весь теперь состоит из полуокружностей. Он давно потерял форму, но не растерял силы и готовности ее применять. Он рассказывает мне истории для моего спасения. Истории про настоящих мужчин, какими он их видел.

Меня отец не любит. Или, точнее, слишком остро чувствует разочарование. Может быть, он презирает меня за то, что я не сказал решительного «нет» матери, когда она не дала мне попасть под призыв. Может быть, что-то еще. Его досада смешалась в котле, и вряд ли он понимает, что именно так раздражает его в собственном сыне.

Обычно отец немногословен и язвителен. Мать говорит, что его любовь проявляется не в словах. Но по-другому она тоже не проявляется. Мне остается лишь поверить на слово матери, потому что слов отца я не слышу — только интонации.

Я не люблю отца. Когда он каждый будний вечер в полседьмого возится в прихожей, грохоча ботинками и отдуваясь, меня словно придавливает плитой. Я замираю в тревожном ожидании. Отец никогда меня не бил, и после него часто остается ощущение побитости.

Отец своим появлением выключает что-то в моем мировосприятии, выключает безнадежно и резко, и все становится простым, бесцветным и мозглым, как то дежурство на сквозняке тридцать лет назад, которое он любит приводить мне в пример. Еще одна героическая ангина.

Он проделывает со мной один и тот же трюк: расспрашивает о чем-то важном для меня, и когда я начинаю верить в его интерес, отпускает две-три едких шутки, вынуждая оправдываться. Он выводит меня на чистую воду. Или просто готовит к суровостям жизни.

Одна случайная фраза пролила свет на наши отношения. Как-то он сказал, что похвалил кого-то на работе, хотя это «конечно, нехорошо». Жесткая эмоциональная диета стала его путем силы.

Отец — мужик. По крайней мере, считает себя таковым. У него друзья-мужики. Они прямолинейны, саркастичны и склонны к позерству. Их отношение к женщинам колеблется от подчеркнуто-рыцарского до пренебрежительного, и всегда гремит, как манифест.

Они срываются в три ночи, чтобы помочь товарищу завести неисправный автомобиль. Они содержат семьи в относительном достатке, но без перспектив вырваться из круга. Они кичатся сыновьями, которые бьются на ринге или «бомбят» на такси, как их отцы, и тоже ограничены кругом. Круг незаметен для них, потому что они никогда не идут перпендикулярно — только вдоль.

Когда в доме гости, мне тяжелее всего. Я поздний ребенок своего отца. Я отстал от сыновей его сверстников. Я не похож на них. Отец, словно в оправдание себе при гостях особенно едок. Он открещивается от меня и порой перегибает настолько, что даже обветренные товарищи проникаются ко мне известным сочувствием. Они пытаются налить мне водки, но я не пью.

Сегодня гостей нет, и отец сидит в одиночестве, пытаясь найти во мне благодарного собеседника. Он пьянеет. Речь становится злее. Он кидает в меня слова кирпич за кирпичом. Что злит его? Мой пристальный взгляд? Неуверенная поза? Мои тонкие пальцы, которые не похожи на его загорелые кряжи?

— Ты бы нашел уже работу…

— Я работаю.

— Я тебе говорю нормальную работу. Я тебе говорю, надо что-то делать. Согласен?

— Я делаю.

С отцом нельзя пререкаться. Я знаю. Мой тон бросает ему вызов, которого он искал. Несколько секунд отец улыбается своим коленям, водя головой в стороны, и, наконец, взрывается:

— **дор ты! Делает он… С таким же **дорами делаешь…

— Я не **дор.

Я ухожу в прихожую, наматываю быстро-быстро шарф.

— Че ты его крутишь как **дор, нормально одень, — рычит отец. — Куда собрался? Кончай, давай. Мать скоро придет.

Он силой вырывает у меня куртку. Я хватаю попавшуюся осеннюю ветровку и выбегаю в подъезд.

Это пройдет. Все пройдет. Я вернусь. Отец не станет извиняться. Это проявление слабости. Ничего нового.

Мать сделает ему робкое внушение за мой уход, и, когда я вернусь, он почувствует облегчение смешанное с разочарованием, что его сын не может уйти всерьез, по-настоящему, как мужик.

У отца нет полутонов. Он считает меня голубым, то ли всерьез, то ли из какой-то свирепой своей логики, которая не допускает промежуточных вариантов. Я не давал поводов для подозрений, но отцу не нужны поводы. Разочарование клокочет в нем слишком сильно. Он предпочитает думать о худшем варианте. Он закаляет себя.

Я иду старым маршрутом, глядя на пятна сохнущего асфальта.

Удаление от отца и его кирзовых идеалов действует на меня, как обезболивающее. Я чувствую весну, ее мокрый хвост, которым она провезет по старому снегу и вытащит из-под него запахи дыма и земли. Я люблю весну. Я люблю перемены, если их приносит ветер. Меня не отвращает грязь. Грязь можно смыть.

Я не хочу быть, как он. Культ мужика, которым сковал отца его отец, а того, вероятно, мой прадед, кажется мне преувеличенным даже в случае моего родителя, а в моем исполнении все мужицкие ужимки выглядят нелепо, как старый тулуп на трехлетнем ребенке. Мужицкость мне не по размеру, не по ноге, не по душе. Пусть она будет уделом тех, кто не знает иного.

Что за жизнь он себе выбрал? Пиво каждый вечер, хаяние всего, что мешает жить, растянутые майки, издевки над безропотной матерью, хамство на дороге. Он же лузер. В свой почти полтинник он наемный рабочий, страшащийся сокращения и маскирующий это бытовым цинизмом. Образ вояки, которым он так гордится… Такие как он всегда и во все времена были пушечным мясом. И подчинялись они тем, кого отец считал бы гомиком за один лишь ухоженный вид ногтей.

«Перестань», — одернет меня мать. — «Он такой».

Во истину такой. И не он один. Это целый проклятый культ.

Сколько истинно верующих, а сколько притворяющихся? Тех, кто говорит, как мужики, действуют, как они. Рассказывают о любовных успехах. Сдерживают эмоции. Хамят. Курят. Гордятся водительским мастерством. Ходят в спортзалы. И не замечают, как за всей этой псевдомужицкой мишурой травят в себе единственное, что имело смысл.

Я не хочу втискиваться в сломанный футляр. Я хочу свое место.

Во дворе меня встречает Машка.

— С праздником, — говорит она.

— Спасибо, — отвечаю. — Чуть не сказал, тебя тоже.

— Меня можно. Я же медсестра. Пойдем ко мне?

-Давай.

Еще не начавшаяся весна хлюпает у нас под ногами. Отец уже спит под чересчур громкий телевизор. И снится ему БТР с обмотанным изолентой рулем.

18 Comments

  1. Артём, прекрасно. Как будто что-то выстраданное, но почему-то уверен, что твой отец таким не был.
    Тонко и едко перед праздником, но всегда должна быть иная точка зрения.
    Blank’n’white (пока не дошли руки до регистрации).

    1. Спасибо, Женя, и рад слышать в новом формате)
      И да, мой отец был совершенно не таким, так что это не вполне автобиографичный рассказ, хотя культ мужика и надо мной довлеет, потому что он везде. Но я это не так давно понял. Какое-то время пытался безуспешно подражать

  2. Артем, как точно подмечено! Ты чертов гений! Настоящий мужик не боится ничего, кроме двух вещей: что его посчитают слабаком или **дором. (не знаю, можно ли в комментах называть вещи своими именами) И такие мужики смотрятся очень потешно, потому что они никогда не извиняются. Даже когда реально виноваты. Потому что извинился — слабак, терпила. Они склонны к странным поступкам. Например, муж моей подруги устроил своей матери выволочку за то, что она подарила двухлетнему внуку колготки. Потому что колготки носят только **доры, настоящий мужик, даже если ему два года и он ссытся в штаны, колготки не наденет!
    Это какой-то странный поиск тайных врагов. Причем настоящий мужик создает врага обязательно себе по плечу — слабака или **дора, ибо с настоящими врагами биться ссыкотно.
    В общем, как хорошо, что есть в нашем мире настоящие мужчины! Прям такие вот нормальные парни, умные, рукастые, с чувством юмора, с разными увлечениями, добрые и смелые. С праздником, парни!

    1. Спасибо, Надя, за оценку. Не сделать ли мне майку с надписью «Чертов гений»? Как раз для ютуба. Чтобы удобнее было дротики метать DD

  3. Артём, знаю тебя 11,5 лет и не перестаю удивляться многогранности твоего таланта,умению рефлексировать и жонглировать словами, прятать смысл в каждые слово ! А по существу … Так таких «муужиков» хватает не только в России, их в Америке не меньше, да и в любой другой стране. Это явление общества,как и их дети с изломанной психикой.

  4. Разбавлю немного хвалебную патоку….нужна ведь конкуренция мнений, иначе никакого развития…рассказ напомнил очерк из жизни одноклеточных микроорганизмов…одноклеточность отца описана автором довольно подробно, человек живет в вымышленном мире условностей и штампов в котором если мужик, то обязательно суровый, угрюмый и пр…сын тоже одноклеточный, т.к. вроде бы начал что-то подозревать насчет ограниченности отца, но ему не хватило мозга осмыслить все и отпуститить, поэтому он пытается заслужить признание отца и переживает по поводу того, что тот не достаточно высоко ценит сына в своих штампованных категориях…

    1. Hoppy Dry, чет я с оценкой вашего коммента затрудняюсь…он положительный или отрицательный?

      1. Очередная попытка Сиплого зародить холивар )))) Не тушуйся, Володя, все еще впереди

      2. Если хочешь, можешь конечно считать это попыткой похоливарить, но написал я свои искренние впечатления…я правда так воспринял.

  5. Еле как разобрался с новым блогом… Не люблю я такие «новости». Честно. Да и за несколько дней юзанья совсем огорчен.
    ПыСы — всех настоящих мужиков с прошедшим праздником!!!

    1. Эд, не огорчайтесь. Новое только первое время вызывает отторжение. Потом привыкаешь и даже начинаешь получать удовольствие

    2. Привыкнешь поди. А не привыкнешь — у тебя сейчас есть чем заняться в жизни, помимо чтения блогов )))

    3. вот я тоже опешил и не сильно в восхищении
      но вижу плюс, мой ник 🙂

Добавить комментарий