Ночью я проснулся от духоты, потому что балкон, открытый с вечера, оказался задраен. Утром жена объяснила: дескать, ночью так воняло, что пришлось закупорить дверь. Челябинск — тот удивительный город, где, выходя из дома, втягиваешь носом воздух и изрекаешь что-то вроде: «О, а сегодня почти не пахнет, можно гулять». А в другой день от выбросов жжет горло, поэтому идёшь в магазин по короткому пути. И когда «Российская газета» назвала Челябинск и Магнитогорск самыми неблагоприятными городами России с точки зрения экологии, зёрна упали на плодородную почву — спасибо ночным атакам металлургов.
Министерство экологии Челябинской области отреагировало на публикацию «Российской газеты» скептически, указав, что источник данных для рейтинга не указан. Его автор Ольга Лакустова в телефонном разговоре с Минэко заявила, что данные взяты из интернета.
Если честно, конкретно та публикация «Российской газеты» не выглядит серьезной, и, что интересно, газета быстренько удалила её (вот копия из кэша). Чего стоит такой их абзац, цитирую: «Например, самыми вредными производствами считаются тепловые электростанции и котельные. В качестве топлива в них используется мазут, торф, уголь, которые выделяют в атмосферу вещества, загрязняющие воздух. Чем больше таких объектов в населенном пункте, тем менее экологически привлекательным он будет считаться».
Всё дело в теплоцентралях, серьезно? В Челябинске четыре крупных ТЭЦ, и три из них работают на природном газе, а угольную ТЭЦ-2 ее прежний владелец Fortum должен был перевести на газ в ближайшее время (правда, финская компания ушла из России, но об этом позже). Челябинские ТЭЦ относятся к крупным загрязнителям с точки зрения объема выбросов, но по составу и вредности лидируют скорее металлургические производства.
Вообще экологических рейтингов существует великое множество, и в той же «Российской газете» назывались разные аутсайдеры: то Красноярский край и его «флагман» Норильск, то соседние с ним регионы, то Тольятти с Рязанью. Челябинск с Магнитогорском тоже частенько фигурируют в подобных публикациях. Но для меня важнее то, что Челябинск в принципе является грязным городом, а находится он на первом или четвертом месте — не суть важно. Когда душной ночью не можешь открыть окно из-за гари, тебя мало радует тот факт, что в Норильске или Красноярске сейчас режим черного неба.
А теперь расскажу о личной досаде, связанной с челябинской экологией. Четыре года назад мы попали в пул городов, где проводится эксперимент по квотированию выбросов, то есть их снижению на 20% (в Челябинске даже подняли планку до 31,5%). Заработать система квотирования должна была в этом году, а результатов ждали к концу 2024 года.
____________
Проект по спасению челябинского воздуха вырос из нацпроекта «Экология» и его подпроекта «Чистый воздух». Челябинск вошел в список 12 городов, где планировалось сократить на 20% совокупные выбросы от всех наземных загрязнителей (закон 195-ФЗ). Основу для этого проекта создали четырехсторонние соглашения, которые с 2019 года заключались крупными предприятиями с региональным правительством, Росприроднадзором и Минприроды. Соглашения были подписаны с 16 региональными предприятиями, из которых 9 находилось в Челябинске или поблизости — это ЧЭМК, Цинковый, ЧКПЗ, ЧТПЗ, завод «Техно», ЧМК, «Мечел-Кокс», завод «Минплита» и Коркинский разрез (ООО «Промрекультивация»).
____________
До начала спецоперации я вполглаза следил за развитием проекта, и, хотя он шел с пробуксовками и сроки постоянно смещались, бесполезным он не казался. Впервые за долгое время экология попала в фокус внимания власти и промышленников, стала частью их предметного диалога и прокралась в бизнес-планы. Экологией занялись на практике. У меня до сих пор лежат огромные листы формата А3 с детализацией, что именно каждый завод или ТЭЦ должны сделать в ближайшее время.
Программа не была идеальной: ее, например, критиковали за отсутствие внятных критериев прогресса. Реальные выбросы челябинских предприятий не фиксируются в режиме онлайн — такая система только планируется. Количество выброшенных веществ определяется расчетным путем на основе данных самого предприятия, которые периодически должен перепроверять Росприроднадзор, но делает ли он это — вопрос отдельный. Короче, система изобилует серыми пятнами, которые, по замыслу, должны были устранить до конца 2024 года.
____________
Помимо федерального экопроекта Челябинск создал и свой собственный. Он материализовался в виде 33 двухсторонних соглашений между областным правительством и главными загрязнителями города. Из челябинских предприятий, кроме перечисленных выше, новые соглашения подписали заводы «Сигнал» и «Оксид», Челябинский завод металлоконструкций, «Донкарб Графит» (электродный завод), группа «Конар», ЧТЗ-Уралтрак, ПАО «Фортум» (ТЭЦ-1, ТЭЦ-2, ТЭЦ-3, ТЭЦ-4) и расположенный в Копейске, но близкий к нам «Завод «Пластмасс»». Предприятия обязались инвестировать в новое оборудование и устранять наиболее опасные источники выбросов, что, в числе прочего, облегчало и выполнение федеральных требований.
____________
Но главное, дело сдвинулось с мертвой точки. На том же «Мечеле», чемпионе по объему выбросов, отремонтировали одну из домн, реконструировали часть коксовых батарей, реанимировали цех газоочистки конвертеров. Логика за экологическим проектом была вполне прагматичная: обновление и ремонт оборудования улучшает и производительность, и имидж предприятия. Инвестиции в современное оборудование (зачастую импортное) окупаются: этакая win-to-win ситуация.
Когда началась спецоперация, мой оптимизм резко иссяк, потому что экология — тема для благополучных времен. Когда говорят пушки, музы молчат, а граждане помалкивают. Экология требует больших вложений, которые оправданы для предприятия, если есть уверенность в будущем: в рынках сбыта, в котировках валют, в стабильности кадровой политики. К тому же челябинский экопроект во многом уповал на использование импортного оборудования и технологий, ставших недоступными. Сейчас на любые претензии уже готов ответ: виноваты сложности с логистикой, западные партнеры, рыночная конъюнктура. Можно вообще ничего не делать: кто же тронет промышленников в наши суровые времена?
Довольно скоро стало ясно, что предчувствия не обманывают. В марте 2022 года сроки экологического проекта сместили на два года, с 2024 на конец 2026 (а где два года, там и пять). Потом Россия отказалась от строгих стандартов «Евро-5» на автомобильные выбросы, вернув нормы к европейскому уровню 1992 года. А автомобили — это примерно треть общих выбросов даже в индустриальных городах. Потом Fortum, инвестировавший в уральскую энергетику миллионы евро, объявил об уходе из России. Под началом «Фортума» была полностью реконструирована самая старая челябинская теплоцентраль ЧГРЭС, превратившись в ТЭЦ-4. Финны вроде бы не отказываются завершить проект по газификации ТЭЦ-2 общей стоимостью более 4 млрд рублей, однако цыплят по осени считают — дождемся 2023 года.
Остальные промпредприятия Челябинска также аккуратны в заявлениях, и на наши запросы отвечают примерно так: реализация экологических программ идет в соответствии с утвержденным планом. Обещают сделать всё, что в их силах. Проблема в количестве этих сил. Работы и раньше буксовали по уважительным причинам, включая коронавирус, а теперь оправданий столько, что заниматься реальной экологией становится почти неприлично: о рабочих местах нужно думать да о дивидендах (которые не выплачиваются). А экология — это так, сказки для бедных. Лучше выпустим очередной релиз о планах и намерениях, пусть горожане им щели в окнах уплотняют.
Один товарищ, очень чувствительный к выбросам, чуть ли не каждый день донимает меня вопросами, мол, Тёмыч, как же так — миллионный город, а промышленники чхать хотели на жителей, травят по ночам и ухмыляются… Что, мол, делать-то? Я ему раз за разом отвечаю (занудным менторским тоном): ситуация возникла не вчера — Челябинск был экологическим нигилистом с самого начала индустриальных строек и волны эвакуации предприятий в 30-х и 40-х. И двадцать лет новой эпохи он попросту потерял, потому что экономика и политика здесь выше интересов людей, а сами люди привыкли мириться. А когда наконец появился общественный запрос и нормальная программа и мы уже было размечтались о новом Челябинске, началась спецоперация…
И это не только экологии касается. Тот же метротрам казался мне сомнительным проектом еще до всех событий, а теперь вопросов к нему еще больше. Физически работы еще не начаты, срок сдачи — через два года. И всё это на фоне разговоров о существенном урезании бюджета на нацпроекты: большую часть финансирования предлагают снять с программ «Развитие транспортной системы».
Я буду рад ошибиться (мы дышим одним воздухом и ездим по одним дорогам), но, по-моему, на челябинской экологии можно поставить крест. А если кто-то из заинтересованных сторон хочет меня в этом переубедить – я готов к встрече. Но вопросы у меня сплошь неудобные.