
20 лет назад, 2 февраля 2005 года, я впервые пришел в офис бизнес-дома «Спиридонов» в статусе начинающего журналиста на испытательном сроке. У меня еще не было своего места, и меня временно посадили в кресло главного редактора. Когда посетители искали глазами главного, оценив высоту спинки и качество кожи моего кресла, они несли челобитную именно мне, думая, что я босс.

Тогда, в 2005 году, я не рассматривал журналистику как что-то серьезное. В конце декабря 2004 года я защитил диссертацию в ЮУрГУ, стал кандидатом технических наук и вдруг понял, что перегорел. Мне было, с одной стороны, стремно бросать мечты об инженерном деле, а с другой, я зашел в тупик по всем направлениям и требовалась как минимум передышка. Плюс мне просто нужна была работа ради заработка и поддержки самоуважения. Мой друг Илья Костик отвечал тогда за региональный проект журнала «За рулем» в Челябинске. Он позвал меня к себе. Мой журналистский опыт ограничивался написанием статей для журнала «Формула» об автоспорте, но и выбор тогда был невелик, а Илья знал меня с детства, так все сложилось само собой. Первый раз я, по-моему, даже отказался, но затем подумал и решил — чего бы не перекантоваться пару месяцев.

Профессия автожурналиста мне в целом нравилась. В подростковом возрасте я перечитал тонны автомобильных журналов (эти тонны до сих пор выгибают дугой полку в маминой квартире), и работа автожуров всегда имела флер романтики. В 90-х по улицам ездили преимущественно «Лады» и «Волги», а в журналах печатались статьи о тест-драйвах каких-нибудь новых «Опелей» где-нибудь в Испании. Привлекали не только сами машины, но и путешествия, а еще чувство причастности к большому миру и большим технологиям.

Впрочем, присоединяясь к редакции «За рулем-Челябинск», я понимал, что это местечковый проект. Я до сих пор считаю это своего рода дауншифтингом, потому что профессия инженера все же сложнее и требовательней. Меня взяли с улицы, ожидания были минимальные, и я даже не воспринимал свое новое занятие как работу — это напоминало клуб по интересам. Мы с Ильей с детства фанатели по машинам, а тут нам дали площадку для самовыражения, и мы, что называется, творили методом проб и ошибок.

В тот первый день, 2 февраля, я чувствовал себя не в своей тарелке. Тупо не знал, чем заняться. Но скоро у меня появился круг обязанностей (например, я делал подборки анекдотов для последней страницы газеты «Ва-банкъ Авто»). Мой первый «репортаж» был посвящен Peugeot 307, которому хозяин поменял бампер — невероятное по значимости событие. Я несколько часов просидел, разглядывая фотографию абсолютно стандартного «пыжа» с тюнинговым бампером, но потом нарожал столбец текста. Тогда я понял, что чем меньше фактуры, тем больше полет фантазии.

Потом наступила весна, начались первые поездки и репортажи. Короче, меня затянуло. Я залип в профессии: наверное, так утопающий в какой-то момент теряет сознание и впадает в эйфорию. Я уже не думал об инженерном ремесле. Сейчас я иногда размышляю об альтернативной ветке событий, где я все-таки стал автомобильным инженером. Был бы я счастливее и чувствовал бы себя более реализованным? Возможно. Но это бы зависело от компании, в которой я оказался: карьера, как у Вовы Капитонова — это блеск, это след в истории. С другой стороны, мне светил в лучшем случае Ярославский моторный завод или отдел спецдвигателей ЧТЗ, так что черт его знает.

Потом, 2 февраля 2007 году, ровно два года спустя, я оказался на 74.RU в статусе редактора сайта autochel.ru. В те годы 74ка была на гребне волны, и первые месяцы я страшно гордился тем, что примкнул к такой классной, живой, молодой команде. Я до сих пор считаю, что с точки зрения атмосферы в коллективе наш сайт практически уникален. Интернет, кстати, до сих пор помнит мою первую статью, опубликованную на 74.RU.

Эта история — типичный пример адаптации человека под исторические реалии. Инженерное дело в России нулевых медленно умирало (и потом умерло), зато развивались электронные СМИ и автомобильная журналистика. В те годы бывало, что свою автомобильную газету или журнал заводила какая-нибудь сеть автомоек. В Россию хлынули десятки иностранных моделей, запускались новые заводы, люди хотели информации и еще относились к машинами с долей романтизма и мечтательности (о чем был предыдущий пост). Пока я стремился стать инженером, я чувствовал сильное лобовое сопротивление. В журналистике все наоборот: ветер в паруса и погнали. Ты словно падал-падал и вдруг попал в гейзер, который швырнул тебя на какую угодно высоту.

Я недолго работал на ЧТЗ, и меня доводило до депрессии, что ничто из того, что ты придумываешь, чертишь, рассчитываешь, никогда не дойдет до реализации — ты работаешь в стол. А в журналистике планка была гораздо ниже, зато ее можно было достичь. Можно было увидеть результат своих усилий, набить шишек и развиваться дальше. Говоря языком китайских мудрецов, здесь был Путь. Да, мозгов требовалось на порядок меньше, но мозги нуждаются разминки, и пусть журналистика была этакой легкой атлетикой, зато позволяла тренироваться постоянно. После инженерного болота это был катарсис. Да и для психического здоровья это полезней, чем вечные фрустации от невозможности состояться.

Примерно до 2014 года я был полностью погружен в автомобильную тему и не интересовался ничем другим. Но еще один плюс 74.RU — тебе дают возможность пробовать что-то новое. Автомобили стали надоедать, появились другие темы. Катализатором моей трансформации стала покупка сайта 74.RU холдингом Виктора Шкулева в 2016 году, что заставило каждого журналиста переосмыслить свою роль в компании. Кто-то ушел, кто-то остался. Я открыл для себя другие темы: экология, репортажи, некоторые социальные истории.

Кстати, одновременно с началом журналисткой работы возникла идея-фикс стать писателем, так что этой мании тоже 20 лет. Я не очень понимаю, откуда она взялась: в молодости я читал только автомобильные журналы, а из школьной программы с 5 класса не одолел вообще ни одной книги (ту же Анну Каренину я читал уже в 30 лет). Но тогда, в 2005 году, сработал странный психологический механизм: я расстался с мечтами об инженерном деле и требовалась столь же масштабная замена. А журналистика казалась чем-то довольно-таки скромным. Писательство же всегда переставлялось мне сложной профессией, которая как следует нагружает мозги и позволяет реализоваться. Решив, что я не просто журналист, но еще и будущий великий писатель, я как бы отмел мысли о собственной деградации. Может, это и психологическая уловка, но отчасти она сработала.

Иногда мне кажется, что если бы я действительно стал инженером, мое левое полушарие было бы гораздо более развито, а правое бы скукожилось до размеров грецкого ореха. Инженер, как и вообще любой узкий специалист — это профессия, ограничивающая кругозор. Уверен, есть и очень гуманитарно развитые инженеры, но в моем случае было бы не так. Думаю, что если бы я остался в инженерной среде и работал бы, условно, начальником отдела на ЧТЗ, я бы поддержал войну — просто потому, что вся критичность моего мышления работала бы на расчет балок и тепловых процессов. Журналистика позволила мне хотя бы частично добрать гуманитарного образования, которым я пренебрегал первые 25 лет жизни.

Сейчас я проживаю очередной кризис самооценки и сомнений в профессии. С одной стороны, не хочется все время ходить кругами, хочется развития, но именно сейчас я не очень вижу перспективу. С другой, сама профессия меняется. Поначалу мы имели пост-советскую журналистику с неспешным графиком и относительно низкой конкуренцией. Потом пришли соцсети, теперь — искусственный интеллект. У людей уже нет острой потребности в чьих-то статьях. Я все выходные переписываюсь с чатботом, и он очень внятно рассказывает мне о тарифах, введенных Трампом, и ответных мерах Трюдо. Бот опирается на журналистике статьи, но я их даже не кликаю.

А тут еще война. Она затормозила внутренний диалог общества, частью которого является журналистика. Общество апатично и безынициативно: Путин скажет, что цели достигнуты, общество кивнет. Скажет, что надо еще пять лет воевать — общество будет рожать добровольцев. Где тут внутренний диалог, дискуссия, попытка осмысления? И для чего в таких условиях журналистика кроме как для пропаганды, ну, или мелкотравчатой новостной повестки? Двадцать лет назад я приходил в профессию без каких-либо высоких планок: мне просто нравились машины. Я исповедовал гедонизм: мне нравится — значит, всё правильно. Со временем я увидел и пользу журналистов, как проводников общественной дискуссии. Теперь эта дискуссия сгнила: все ответы даны заранее, нужно только зазубрить.

Периоды подобных сомнений были у меня и раньше. Я все еще ощущаю себя самозванцем в профессии с одной стороны, а с другой — чувствую азарт сделать следующий шаг. Проблема, наверное, в том, что именно сейчас это цоевское «место для шага вперед» не очень просматривается, а стояние на месте похоже на утопание в болоте.

Впрочем, похожие сомнения одолевали меня 20 лет назад, до того, как я стал журналистом. Наступает какое-то очень другое время. И, вероятно, у этого времени будет другая журналистика (или что-то похожее на нее). Скучно быть не должно. Осталось только понять, что это за время и зачем мы ему нужны.

Всё, уговорил, ухожу в журналисты )))
:)) У меня уже третий плач Ярославны, что профессии кирдык, а вы в журналисты собрались.
Думаю, теперь нужно дождаться, когда дым рассеется и поглядеть, что из себя представляет журналист 2030 года. Вряд ли, конечно, профессия исчезнет, но «подсушит» ее изрядно. Так что планируйте ориентировочно на 2035 😀
У меня такое ощущение, будто это я автожурналистом 20 лет работал:) Ну за твоим творчеством слежу лет, наверно, 15. Года с 2009, как машину купил.
С 2009 года как раз блог существует)
А с твоим опытом автопутешествий я вообще удивляюсь, почему ты не автоблогер )
И только уаз нихрена не меняется, ахах. В лучшую сторону, по крайней мере.
Это скрепа
«Скучно быть не должно»…зная тебя это звучит как реплика заблудившегося в пустыне что колодец будет обязательно найден)) Будет просто по другому и пусть случится так, что если это «по другому» будет не таким, каким мы его представляли (а будет именно так) чтобы нам хватило анальгина, антидепрессантов пропустить его мимо себя как через фильтр…Хотя нет, это пройдет, а фильтр впитает в себя и останется грязным. Короче пусть просто это будущее наступит хотя бы на пару дней позже чем закончимся мы, вот так будет гораздо лучше!
Никита, как ни странно, у меня нет страха будущего в контексте журналистики (если ты о ней). Наоборот, мне кажется, все так застоялось и протухло, что перемены нужны. И конкретно в журналистике, какой бы она там в будущем не была, интересно попробовать силы. Надеюсь, что без антидепрессантов обойдется.
Особенно если война иссякнет и отойдет на второй план.