Работы на Томинском ГОКе стартовали ровно шесть лет назад, в середине июля 2017 года, но медийность он приобрёл ещё раньше: экологические протесты начались за несколько лет до этого. Журналистов на территорию не пускали, поэтому в 2019 году мы предприняли две вылазки, чтобы увидеть территорию своими глазами. Увидели мы в основном довольно грозную охрану РМК и уже полузаброшенные дома деревни Томино (сейчас её расселили), а что до карьера — то он тогда напоминал большую чашу, из которой вынимали преимущественно вскрышные породы: то есть верхний слой грунта, который укрывает саму руду. Сам горно-обогатительный комбинат в то время только строился.
И вот, четыре года спустя нас пригласили на Томинский ГОК официально. Недалеко от карьера вырос город промышленных построек, среди которых доминирует обогатительная фабрика. В этом репортаже покажу весь Томинский ГОК, от карьеров до цехов обогащения, а попутно отвечу на частые вопросы читателей, которые адресовал сотрудникам «Русской медной компании» (РМК).
Что такое горно-обогатительный комбинат? Это предприятие, где дробят и измельчают медную руду, после чего получают концентрат, то есть породу, в которой содержание целевого продукта значительно выше, чем в исходной руде. Концентрат оправляют на медеплавильные комбинаты (например, в Карабаш), где из него получают черновую медь. В Томинском месторождении используется руда с содержанием меди 0,15-0,3%, а в концентрате её содержание 20-25%. Оставшуюся после извлечения концентрата породу называют хвостами, масса которых в сотни раз больше массы добываемой меди. На каждый килограмм меди Томинского месторождения приходится порядка 300 кг хвостов.
Томинское месторождение медных руд открыли ещё в конце 50-х, но содержание меди в нём было слишком низким по стандартам того времени. Руды Томинского месторождения содержат до 0,4% меди (среднее — 0,3%), а в советских годы нормальным считалось 1% и выше. К вопросу вернулись в начале XXI века, и РМК получила лицензию на разработку ещё в 2003 году, после чего много лет шла подготовка. Уже в десятых годах её затормозили протесты челябинцев, для которых и ГОК, и РМК были чем-то малопонятным, а потому подозрительным. На митингах много говорили про выбросы ГОКа, про сдуваемую с него пыль, риски обрушения хвостохранилищ и влияние ГОКа на воду, особенно — на Шершни, до которых 10 километров.
РМК пришлось реагировать, и проект претерпел изменения, например, отказались от обогащения руды выщелачиванием, при котором используется серная кислота, перейдя на куда более чистый процесс флотации. Но главная революция связана с утилизацией хвостов: по первоначальному проекту ГОКа их предполагалось складировать в хвостохранилищах, то есть этаких отвалах высотой до 96 метров. Но в процессе экологического торга с регионом приняли нестандартное решение делать на основе хвостов закладочный материал и переправлять его в Коркинский разрез, о котором рассказывал недавно.
Новый проект избавил ГОК от хвостохранилища, а Коркинский разрез — от эндогенных пожаров. Но он же практически втрое увеличил потребление воды, которую забирают из Миасса в районе поселка Полетаево, то есть выше Шершней. Сегодня лимит Томинского ГОКа — 24,6 млн кубов в год, что делает его третьим промышленным потребителем города после «Мечела» (50 млн кубов) и «Фортума» (43 млн кубов). На Коркинском разрезе введено оборотное водоснабжение, но дополнительные 20 млн кубов не снизили общего потребления ГОКа, потому что в 2021 году выросла и его производительность (за счёт чего, расскажу ниже).
Сердце Томинского ГОКа — это чаша одноимённого разреза, которая сейчас имеет глубину порядка 150 метров: достаточную, чтобы самосвал размером с двухэтажный дом казался насекомым, а грузовики-поливалки — битыми пикселями. В будущем её углубят до 580 метров, при этом медные руды залегают и ниже, примерно до уровня 780 метров, но добывать их уже нерентабельно, так что они считаются забалансовыми. В любом случае Томинский разрез будет больше Коркинского. Но в РМК говорят, что последнего вполне хватит для складирования всех образовавшихся хвостов.
Больше всего в разрезе меня поразила интенсивность движения. Здесь ездят до сотни самосвалов сразу, и они самых разных типов (БелАЗ, Komatsu, Volvo, Scania, Terex и какой-то «китаец»). Возле разгрузочного терминала машины появляются с частотой поезда метро. Здесь порода, похожая на обычные камни, ссыпается в жерло дробилки, которая уменьшит фракцию. После этого по подземному конвейеру руда через промежуточный склад уйдет на обогатительную фабрику. Карьерным самосвалам мы посвящали отдельный репортаж.
В 2021 году Томинский ГОК во второй уже раз нарастил производительность. Так, если изначально предполагалось выпускать 14 млн тонн концентрата в год, то перед запуском цифра возросла до 28 млн тонн, а потом увеличилась до 45 млн тонн в год. Я спросил представителей РМК, будет ли в связи с этим увеличен размер карьеров? Мне объяснили, что нет и дело в другом. Если изначально перерабатывались руды со средним содержанием меди порядка 0,3%, то сейчас в ход идёт руда с концентрацией до 0,15%, которую раньше относили к пустой породе. То есть наращивание мощности произошло не за счёт геометрии разреза, а благодаря более глубокой переработке. Кстати, диаметр Томинского карьера превышает 2 км.
На обогатительной фабрике жарко и шумно, но пустынно, потому что процессы по большей части автоматизированы. Шум издают мельницы, в которых руда в две стадии проходит измельчение с помощью металлических шариков, превращаясь в пудру: размер — зерна 74 микрона. Мельницы, кстати, безредукторные, то есть висят на магнитных подшипниках и приводятся во вращение непосредственно электромагнитным полем. Измельчение проходит в две стадии: в первых мельницах шариков поменьше, и руда истирается преимущественно сама о себя, во вторых шариков кладут от души. Они хоть и металлические, но истираются довольно быстро, так что дозарядка происходит регулярно.
Далее по конвейеру измельченная руда поступает в цех флотации. Здесь стоят громадные открытые баки, в которых смешанная с водой и специальными присадками руда весьма зловеще бурлит и переливается через край. Смысл флотации в том, что медь приклеивается к пузырькам и поднимается вверх, а пустая порода осаждается вниз и поступает на сгущение и далее — в Коркинский разрез. Обогащенная же руда отжимается специальными прессами до влажности 10% и уже самосвалами увозится с ГОКа.
Большое потребление воды связано с её участием в технологическом процессе: вода используется и при флотации, и при транспортировки закладочного материала на основе хвостов в Коркинский разрез. На Томинском ГОКе запущен оборотный цикл использования воды, то есть она возвращается в пруд-накопитель и с обогатительной фабрики, и из Коркинского разреза. Но есть потери на фильтрацию в грунты и на испарение, часть воды уезжает вместе с концентратом. Поэтому, например, в последние два года, после выхода на полную мощность, ГОК расходовал порядка 24 млн кубометров воды в год, что близко к его предельному потреблению. В этом году на период засухи потребление снижено вдвое, но сам лимит остался прежним — 24,6 млн. Возврат воды из Коркино лишь компенсировал возросшую производительность предприятия.
Из-за бедности томинских руд приходится перелопачивать огромные объемы грунта: в общей сложности из двух разрезов извлекут 1 млрд тонн. То есть нужно 5,5 млн ходок самых крупных карьерных самосвалов. Отсюда — и громадный объем хвостов, которые заполнят Коркинский разрез почти до уровня земли.
В день нашего визита, судя по цифрам в центре управления ГОКом, шла руда с концентрацией меди 0,308%. Это означает, что в одной тонне породы чуть более 3 кг меди, а в самосвале, который перевозит 185 тонн — чуть более полутонны. Из каждой тонны выходит 13,7% концентрата, остальные 86,3% — это хвосты. И с ними-то наибольшие хлопоты, потому что их нужно готовить для отправки в Коркинский разрез и, собственно, перемещать туда по пульпопроводу длиной 14 км.
Я запросил у РМК точный состав хвостов Томинского ГОКа. По их данным, 57% — это диоксид кремния, проще говоря, один из компонентов природного песка. Около 17% — диоксида алюминия, по 5% оксидов кальция и железа, 3% оксида магния, 2% — оксида калия, и далее уже в меньших количествах оксиды титана, фосфора, меди, марганца, цинка, ванадия, свинца. В таблице нет сульфидов и прочих соединений серы, хотя она, пусть в небольшом количестве (до 1,5%) всё же в руде есть.
Во время визита РМК очень много внимания уделяла экологической безопасности предприятия, акцентируя внимания на том, что используются наилучшие доступные технологии, ведётся постоянный мониторинг воды, воздуха и грунтов, регулярно изыскиваются возможности для улучшения тех или иных процессов. Рекультивация территории уже частично началась, и в компании акцентируют внимание, что после выработки карьеров их также ждёт рекультивация, план которой согласован. Но будет это в середине века.
Сейчас на Томинском ГОКе работает 1336 человек, ещё 1200 занято в подрядных организациях. Вахтовиков лишь 280 человек, остальные — это жители Челябинска, Коркино, Копейска и Еманжелинска. Средняя зарплата составляет 71 тысячу рублей, а отчисления в бюджеты всех уровней в прошлом году в сумме с ООО «Промрекультивация» (отвечает за Коркинский разрез) составили 19,5 млрд рублей.
Представители РМК часто вспоминают критику, которую получали от движения СТОП-ГОК, считая, что делом доказали несостоятельность большинства тезисов. Основной посыл таков: несмотря на все сомнения, мы сделали то, что обещали.
А скепсиса у людей было много: на митингах говорили про пылевые выбросы, про кислотные реки, вымирание зелени… Когда РМК переключилась на проект с перемещением подготовленных хвостов в Коркинский разрез, говорили про перемерзание пульпопровода зимой. Пока же предприятие выглядит вполне цивилизованно, но не будем забегать вперёд: срок его эксплуатации — половина человеческой жизни, так что успешным проект можно считать, когда всё окончательно рекультивировано.
Что касается окрестных поселений, то расселена деревня Томино, состоявшая из 90 домовладений: по заявлениям РМК, жильё выкупалось дороже рыночной цены. В качестве примера приводят дом площадью 40 квадратных метров, который купили за 3 млн рублей: сумму, достаточную для приобретения в полтора раза большей квартиры. А вот находящийся рядом посёлок «Ковбойская долина» не попал в санитарно-защитную зону, так что оставлен как есть: чисто визуально, жизнь здесь не умерла, но застыла. Посёлок Томинский, находящийся чуть дальше, продолжает жить как прежде. В 2019 году мы опрашивали тамошних жителей об их отношении к ГОКу и мнения разделились примерно 50:50: кто-то говорил про новые рабочие места, кто-то боялся, что огород похоронит под слоем пыли.
это привычное явление
Куда именно поступает медный концентрат с Томинского ГОКа, в РМК не конкретизировали, сказав лишь, что он идёт на предприятия в Челябинской и Свердловской областях. Но об использовании Томинского сырья мне говорили, например, в Карабаше, медеплавильный комбинат которого также принадлежит РМК.
Я всегда был скорее против Томинского ГОКа, потому что это в любом случае ещё одна зона риска для и без того неблагополучного региона. С другой стороны, РМК не откажешь в основательности подхода, по крайней мере по тем критериям, которые мы можем оценить внешне своим дилетантским умом. Впрочем, повторю мысль: цыплят по осени считают. И будем надеяться, что счёт будет в плюсе для всех сторон. А итоге подведём году этак в 2050.
А если бы не было критиков и разных эко-сумашедших, стали бы так изголяться и заморачиваться? Или может вдруг тяп-ляп и готово? Так кого стоит благодарить за цветочки без пыли?
В принципе, я нашу роль так и вижу. В обществе должен быть запрос на экологию, тогда она входит в повестку.
Но в случае с РМК у эко-сумасшедших, конечно, было слишком много передёргиваний, агрессии и необоснованных заявлений, что полностью разрушило их диалог с РМК. В итоге для многих людей они и стали именно сумасшедшими, хотя эко-движения должны вызывать уважение, а не ужас. И мне даже кажется, что СТОП_ГОК во многом и проиграл потому, что не апеллировал к народу, а только к его «внушаемой» части. Я изначально (без всяких СТОП-ГОКов) был против Томинского ГОКа (причины много раз объяснял), но даже так их аргументы про трёхметровые слои пыли в Челябинске, у меня не отзывались — ну, понятно было, что всё это «ради красного словца».
Но вообще экологическое сознание должна нести не какая-то отдельно взятая группа, это должно быть разлито в обществе: только тогда это сила. Если людям в массе своей похрен на экологию, то промышленники будут капитализировать этот ресурс и дальше.
Баланс не в том, что кто-то мыслит сбалансировано и приходит к взвешенной точке зрения. Единая точка зрения может быть легко и непринужденно опрокинута и передернута до абсурда. Баланс в том, что противоположные точки зрения могут быть приняты и учтены, услышаны в рамках общественного процесса, даже если они не-договороспособны.
P.S. а они и не обязаны
P.S. т.е. выиграл/проиграл изначально несбалансированный подход, выиграть должны все, при наличии такой возможности, как минимум не должно быть проигравших
Ну, если задача просто остановить стройку, то соглашусь — тут достаточно чистого психоза и готовности бросаться под танки.
Но я немного о другом говорил. СТОП-ГОКам, безусловно, удалось привлечь внимание к проблеме — тут плюс. И на этой волне я надеялся, что получится некое конструктивное экологическое движение. Но далее их подводил популизм и истеричность, что отпугивало многих. И я в том числе не смог с ними нормально работать, потому что они, как религиозная секта, требуют слепого поклонения. Они выдвигают тезисы, которые не подтверждаются, но если ты попробуешь аккуратно заговорить с ними — ты тут же «продался РМК» (хотя никаких отношений у меня с РМК нет, я такой же наблюдатель).
Но соглашусь с вами, что польза определённая всё равно была, они многих (и меня, наверное), разбудили. Будем считать, что это такой «юношеский максимализм» челябинского экодвижения. И пожелаем ему повзрослеть и окрепнуть.
Илья, подведя хер к носу, можно любую правильную мысль или идею или дело, подвести под пост Владимира. 04.07.2023 в 20:23 в статье про серых дилеров и суждения о банках, просто меняя одни фразеологизмы на другие, или переставляя их местами.
Я ежедневно вижу брэндированные скорые с знаком медного кристалла. И в Челябинске и в Челябинской области. При чем эти машинешки стали появляться до начала массового движения.
Да, честно, я и сам ставил подпись против, когда мне, в пятничный вечер в пивнушке, при осуществлении сделки, по приобретению слабоалкогольной продукции сували эту ведомость для сбора подписей, предлагая «скидку». Я тварь -дрожащая, вполне, склонна к соблазнам, тем более скидка да ещё на скидку к карте. Да и далек, я был тогда от производства, в общем.
Я вижу реальные уменьшения чёрных отвалов в Карабаше, и это малая и видимая часть. Какалология данного региона тоже меняется в лучшую сторону, как и соответственно внешний вид.
Не плохое, если не сказать что…., но просто больше чем не плохое, развитие социалки в местах пребывания, так сказать, филиалов медного кристалла.
Я не вижу особых изменений в стороне ГОКа в Варненском районе, а я езжу там регулярно, в направлении Анненска с последующим выходом на Новокаолиновый. Я не вижу разительных перемен при движении по объездной в сторону Троицкого тракта от м5.
И в общем говорить, что всего этого добилась какая то стопгоп, минимум абсурдно.
Снипы, ГОСТы и прочие требования, не просят зелени и цветочков на производстве и производственных площадках. Но они, цветочки и зелень, при чем не дикоросы, а или выращенные или приобретенные, там есть, а это о многом говорит, хотя бы о, малой толике, но души, пох чьей, Алтушкина, Гончар, или директора ГОКа, а может просто завхоза ГОКа.